Специалисты ГУ МЧС России по Брянской области и администрации не обнаружили в Карачевском районе горящих торфяников, о которых ранее заявили представители Greenpeace, сообщила 3 мая пресс-служба ведомства. Корреспондент REGTime лично убедился, что очаги горения торфа в Карачевском районе наличествуют, и прямо в ходе поездки на горящие торфяники выяснилось, что ГУ МЧС врёт в глаза и жителям, и главе региона, сообщает корреспондент REGTime.
3 мая пресс-служба ГУ МЧС по Брянской области объявила, что пожарные и сотрудники администрации Карачевского района целой опергруппой проверяли информацию о наличии найденных сотрудниками организации Grenpeace очагов торфяного пожара на землях бывшего торфопредприятия в районе деревни Лужецкое. «Прибывшие в район н.п. Лужецкое опративные группы и огнеборцы провели тщательную разведку местности. Загораний торфа, лесного массива, сухой травы не выявлено. Запах гари отсутствует. По факту проведенной работы была организованна и проведена видеоконференция со старшим оперативным дежурным ЦУКС ЦРЦ где старшие оперативных групп доложили о несоответствии публикуемой информации на лесном форуме официального сайта Гринпис России, в вышеуказанном месте очагов горения торфа не обнаружено. И предоставил подтверждающие фото и видеоматериалы», — отчиталась пресс-служба и переключилась на мужественное тушение сараев и бань. И посоветовала представителям Greenpeace и журналистам: «перед тем как публиковать или же выдавать в эфир подобную информацию — проверяйте ее достоверность в соответствующих ведомствах и органах исполнительной власти».
Про Greenpeace — это руководитель ведомственной пресс-службы погорячился: в отличие от многих в его ведомстве сотрудники этой организации своими ногами выхаживают торфяники, ищут пожары и помогают в их тушении. Поэтому обращаться за информацией в пресс-службу ГУ МЧС им незачем. А вот для журналистов совет хороший — корреспондент REGTime 4 мая лично «пробежался» по тем самым «землям бывшего торфопредприятия в районе н.п. Лужецкое» и убедился: региональное управление МЧС врёт журналистам (утверждая, что пожаров нет), своему начальству (утверждая, что опергруппы всё прочесали и ничего не обнаружили) и главе региона (утверждая, что ситуация под контролем).
Для осмотра «несуществующего» торфяного пожара руководитель противопожарной программы Гринпис России Григорий Куксин пригласил не только журналистов, но и замначальника ПЧ-42 города Карачева Геннадия Нехаева. ПЧ-42 находится на региональном финансировании, а следовательно — должна с удвоенной силой беречь областное имущество. В данном случае — от торфяного пожара.
Г-н Нехаев с ходу заявляет, что никаких пожаров на старом торфопредприятии быть не может — он там сам всё прошёл в конце апреля, а если что и было, то всё погасили дожди. Г-н Куксин не спорит со старым пожарным и предлагает проехать прямо на место и убедиться, что все девять очагов пожара, обнаруженные им и его коллегой Михаилом Крейндлиным 1 мая, продолжают гореть. Представителю пожарного ведомства явно неохота — вдруг и вправду там горит, а уже отрапортовано, что никакого горения нет. Но делать нечего — поехали.
Бывшее торфопредприятие — огромное поле, бывшее болото, поросшее густым подлеском и изрезанное глубокими канавами (некоторые, наиболее сохранившиеся и заполненные водой имеют глубину в человеческий рост). Где-то вдали видны холмы. «Это караваны торфа. Добытый торф свозился в одно место и складывался в такие кучи — для удобства погрузки. Эти караваны просто не вывезли», — поясняет Григорий Куксин и добавляет, что именно там на караванах один из пожаров тлеет ещё с прошлого года. «Да не может быть такого!!!» — яростно отрицает замначальника ПЧ-42.
Идём вдоль одной из канав, продираясь сквозь подлесок. Вся почва под ногами выжжена — в конце апреля по этому торфянику шёл мощный травяной пал. Забегая вперёд — экспедиция (двое гринписовцев, пожарный и двое журналистов) прошла по торфянику круг более, чем в шесть километров от точки к точке, и везде под ногами была свежевыгоревшая земля. Ощущение, что идёшь по ещё не остывшему кострищу — чувствуется даже сквозь подошвы сапог.
«Запах горящего торфа очень специфичен, его ни с чем не перепутаешь. Если почувствовали это запах — значит, рядом горит торфяник. Не тлеет трава, как это пишут в сводках эмчеэсовцы, а именно горит торф», — объясняет г-н Куксин. Вдруг в нос бьёт резкий запах едкого дыма. «Вот и первая точка», — объявляет г-н Крейндлин. Прямо на берегу канавы тлеет часть бывшего торфяного бурта, над ней вьётся сизый дым, из очага пожара пышет жаром. Журналисты снимают, Григорий Куксин погружает в горящий торф щуп-термометр, г-н Нехаев крайне озадачен. Но тут же приходит в себя: «Да это ерунда, завтра приедем и быстро потушим, что тут — маленький очажок». Гринписовец тем временем втыкает двухметровый щуп в очаг горения всё глубже и глубже, температура на индикаторе летит вверх. «Глубина горения — сантиметров семьдесят», — объявляет он.
Пока экспедиция идёт к следующей термоточке, Григорий Куксин объясняет: «Мало просто налить воды, чтобы этот очаг погас. В торфе всегда есть битумные смолы — при горении они вскипают и поднимаются вверх, образуя над очагом горения водоотталкивающую «оболочку». А под ней торф может гореть годами, и температура там достигает шестисот градусов. Поэтому нужно не просто заливать водой, но и перемешивать. У нас поэтому девушки с пожарами справляются лучше, чем мужчины. Им говоришь — нужно сделать холодное тесто без комочков, и они делают. У мужиков на это терпения не хватает. А это очень важно — не до конца потушенный торфяной пожар обязательно разгорится вновь».
Всего очагов пожара в начале мая гринписовцы нашли девять. Как оказалось, все они «благополучно» продолжают гореть до сих пор. Замначальника ПЧ-42 яростно отрицает наличие каждой следующей на маршруте термоточки, утверждая, что её просто не может быть, однако GPS-навигатор в руках Михаила Крейндлина упрямо выводит экспедицию к очередному очагу, из которого вырывался знакомый едкий дым.
По ходу движения г-ну Нехаеву несколько раз звонит начальство различного ранга — от его непосредственного, эмчеэсного, до районного (итогами обхода торфяника интересовался замглавы райадминистрации). Всем своим респондентам Геннадий Нехаев рапортует, что незначительные очаги есть, что завтра они всё потушат, что некоторые точки самоликвидировались от дождей (это он про термоточку №2, на которую экспедиция не пошла — следовательно её можно считать несуществующей). Особенно упирает замначальника ПЧ-42 в своих докладах на то, что он всё завтра ликвидирует в течение дня. «Для тушения вот такого «тления» необходимо порядка трёх тонн воды. А для нормального тушения горящих караванов нужен бульдозер — сдвинуть верхушку, чтобы залить и перемешать всю сердцевину. Внутри каравана горящий торф прожигает самые причудливые ходы — попадёт внутрь какой-нибудь корень и горит», — говорит Михаил Крейндлин, показывая на очередной дымящий очаг размером два на три метра.
На караванах между гринписовцем и пожарным разгорается самый ожесточённый спор. Григорий Куксин убеждён, что данные пожары — как минимум, прошлогодние, перезимовавшие. Геннадий Нехаев утверждает, что этого года, вот буквально только что загоревшиеся (как это вяжется с его заявлениями, что он сам тут лично всё прошёл в конце апреля и ничего не увидел и не унюхал — отдельная история). Особенно умилительно выглядит этот спор на втором караване — дым вырывается из-под земли, как минимум, в четырёх местах (гг. Куксин и Нехаев предупреждают журналистов, чтоб не лезли между очагами — можно провалиться в горящий торф по пояс), вокруг «лунный пейзаж» из спёкшейся глины, остатки травяного пала — у подножия каравана, однако пожарный настаивает, что это всё результат недавнего травяного пожара: «Да вот он шёл! Вот тут, скорее всего, зацепил — и внутрь ушёл!» «И внутри за неделю так разгорелся, что пол-каравана тлеет?» — устало спрашивает гринписовец. «Ну да!» — с энтузиазмом откликается пожарный и вновь заверяет, что завтра (т.е. 5 мая) «с ребятами мотопомпу привезёт» и всё потушит.
«Они тратят на сопротивление очевидному столько энергии, что на ей одной можно было бы сюда цистерну с водой доставить», — говорит о пожарных г-н Крейндлин и добавляет, что все эти мелкие очаги дешевле потушить сейчас, а не дожидаться лета, когда все они сольются в полноценный торфяной пожар, дым от которого дойдёт до Брянска: «Сейчас в канавах полно воды. А к лету они пересохнут, и тогда уже всей местной воды не хватит…»
Шаг за шагом экспедиция обходит все девять точек. Г-н Нехаев, утверждая, что он хороший охотник и обладает идеальной зрительной памятью, отказывается от карты с нанесёнными термоточками и засекает местонахождение очагов по одному ему видимым реперным ориентирам. И продолжает утверждать, что «вот там точно ничего не горит, потому что там он точно сам лично проходил». «Особенно обидно, когда тратишь день на поиск очагов, передаёшь все координаты в МЧС, а до пожарной части доходит информация о пожаре «в районе такого-то населённого пункта». Получается, что всю работу необходимо начинать заново. Неудивительно, что многие точки они просто не находят», — эмоционально замечает г-н Куксин.
К машинам возвращаемся после трёхчасового марша по пересечённой местности. На прощание г-н Нехаев сетует на большое количество проверяющих, писанины и малый штат, и ещё раз обещает, что «завтра всё будет потушено». «Первый раз на торфяник мы приезжаем сами, второй — с журналистами, а в третий — уже с прокуратурой», — меланхолично замечает г-н Куксин.
Едем в Брянск. Журналисты под впечатлением — в основном от обыденности происходящего: пожарного буквально тычут носом в очаги горения, а он заявляет — да я это болото знаю, как пять пальцев, ничего тут не горит. Если представить аналогичную ситуацию в городе, то получается: у вас горит дом, вы вызываете пожарных, они проезжают мимо либо едут совсем в другое место, а потом рапортуют, что ваш дом потушен. Но вы-то видите, как огонь пожирает ваш дом. Вы вновь звоните 01, но вам отвечают: «Не говорите ерунды — это не пожар, а загорание и оно давно потушено. Прежде чем говорить такую откровенную ерунду, проверяйте достоверность информации в соответствующих ведомствах и органах исполнительной власти».
[nggallery id=750]
Въезжаем в Брянск. И вдруг в нос бьёт знакомый едкий запах горящего торфа. «У вас прямо рядом с городом торфяники?» — встревоженно интересуется Григорий Куксин и поясняет: дым горящего торфа токсичен — особенно он опасен для детей. Как впоследствии выяснилось, тлеет торфяник прямо у дороги рядом с бензоколонкой перед кольцом на Мясокомбинате. Гринписовцы отправляют координаты очага в ЦУКС. Времени — девять вечера. На следующий день в пятистах метрах от горящего торфяника врио губернатора Александр Богомаз, который очень мужественно смотрелся в эмчеэсовской форме в прошлом октябре (когда наблюдал за торфяными пожарами из иллюминатора вертолёта), открывает крупнейший в Центральной России детский сад. Ситуация под контролем.
