25 лет назад в Москве достигло кульминации противостояние между президентом России Борисом Ельциным и Верховным Советом под председательством Руслана Хасбулатова. Рано утром 4 октября Ельцин приказал готовить штурм Белого дома. После танковых обстрелов и операции «Альфы» защитники здания сдались. Хасбулатова, Альберта Макашова и Александра Руцкого отправили в Лефортовскую тюрьму. Танки на улицах и штурм Белого дома — самые яркие воспоминания россиян осени 1993 года. В Брянске был свой «штурм цитадели власти» — он стал частью местной политической легенды.
В эти дни отмечается 25-летие т.н. «октябрьских событий», связанных с роспуском Съезда народных депутатов РФ и расстрелом московского «Белого дома». 3-4 октября 1993 года в Москве произошли столкновения противников роспуска Верховного Совета с милицией и армейскими подразделениями. 4 октября Верховный Совет был разогнан с применением оружия и бронетехники. Кризис явился следствием противостояния двух политических сил: с одной стороны президента РФ Бориса Ельцина и правительства, с другой — основной части народных депутатов и членов ВС РФ. По официальным данным, за день 4 октября были убиты 74 человека, 26 из них – военные и сотрудники МВД. Ранения получили 172 участника конфликта. В результате пожара полностью уничтожены этажи Белого дома с 12-го по 20-й. Разрушено примерно 30% общей площади здания.
Всего в ходе октябрьских событий погибло около 150 человек и радикально изменилась система власти в России.
Начался кризис власти с объявления указа президента Бориса Ельцина от 21.09.1993 г. №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Что творилось в Москве — известно, и сейчас много раз повторяется по ТВ и комментируется в интернете и на митингах. А вот что происходило «на местах» — забывается.
Ныне оппозиционный брянский политик Виктор Малашенко в сентябре-октябре 1993 года работал заместителем главы администрации Брянской области — тогда этот пост занимал (в первый раз) Юрий Лодкин. В архиве редакции ГородБРЯНСК.Ru есть написанные самим г-ном Малашенко воспоминания о тех днях — «как это было на Брянщине». «Воспоминания базируются только на документах и моих записях «по горячим следам», — предупредил Виктор Малашенко редакцию в пояснении к материалу.
***
«Глава областной администрации Ю. Лодкин и мы, его заместители, остались на своих рабочих местах после объявления Указа в 20 часов 21 сентября 1993 года. Примерно в 2 часа ночи 22 сентября Ю. Лодкин завил в моем присутствии, что он, как народный депутат России, принял решение выехать в Москву на Съезд народных депутатов. Нам рекомендовал (устно) принимать решения против Указа. В 4ч. 30 м. утра вместе с Ю. Лодкиным на Съезд поехали народные депутаты России В.Демина и Н. Якубович. Я в ту ночь остался дежурным по областной администрации.
Примерно в 5 часов 15 минут поступил звонок из приемной Вице-Президента РФ А. Руцкого. Попросили руководство области позвонить Александру Владимировичу по указанному телефону. В связи с тем, что Ю. Лодкин был уже в пути на Москву, — звонил я. Представился Руцкому: подполковник Малашенко, заместитель главы. Кратко доложил обстановку. Руцкой сообщил: Конституционный Суд РФ признал Указ 1400 антиконституционным; в соответствии со ст.121-6 Конституции РФ Верховный Совет РФ признал прекращенными полномочия Президента РФ Б. Ельцина и возложил на него исполнение обязанностей Президента России.
После разговора с Руцким по факсу поступили упомянутые документы. Я выехал на областное радио и предложил озвучить их в утреннем выпуске. Началось противодействие, но я настоял, и диктор областного радио их зачитала по моему требованию.
В 10 часов утра 22 сентября открылось совместное заседание Малого Совета областного Совета народных депутатов и Коллегии при главе администрации области. Три члена Малого Совета демонстративно покинули заседание и сорвали тем самым кворум. Мы, члены Коллегии, стали перед выбором: примем решение против Указа — пойдем на конфронтацию с непредсказуемым Б. Ельциным; не примем — поможем антиконституционному перевороту. Я предложил принять проект. Проголосовали: «за» —17, «воздержались» — 2 (В.Карпов, В. Бобровский).
Так за подписью первого заместителя А. Коновалова вышло постановление Коллегии при главе областной администрации от 22.09.1993г. №11, в котором сказано: «Считать антиконституционный Указ Б. Ельцина… актом государственного переворота… на территории Брянской области действует в полном объеме Конституция Российской Федерации…».
В это же день в 14 часов состоялась сессия областного Совета, подтвердившая наше решение. Таким образом, администрация Брянской области оказалась в числе четырех субъектов РФ, исполнительная власть которых приняла официальный документ в защиту Конституции и отказалась исполнять антиконституционные указы Б. Ельцина.
Наши действия по защите конституционной законности поставили многих «на уши». По поручению В. Черномырдина А. Коновалову позвонил глава администрации Орловской области Е. Строев. Порекомендовал быть осмотрительнее, так как в Москве уже все решено.
Представитель Президента в Брянской области Н. Игнатков сообщил 23 сентября по областному телевидению о своем обращении к Б. Ельцину «по освобождению от занимаемых должностей руководителей областной администрации, допустивших прямое противодействие указам Президента России».
От имени администрации я подготовил и 23 сентября сделал заявление по областному телевидению. Сказал, в частности, что наши решения продиктованы не конъюнктурными соображениями, а стремлением предотвратить установление в стране жесткой диктатуры мафиозно-криминальных сил. Поступив иначе, мы предали бы избирателей, доверивших нам возглавлять исполнительную власть на Брянщине. Подчеркнул, что выступаем только за конституционную законность и не пойдем против своей совести.
Ю. Лодкин к тому времени уже два дня находился в Москве, от него не было никаких вестей (хотя из любого телефона можно было позвонить и поинтересоваться ситуацией на Брянщине). Мы стали волноваться. Заместитель главы А. Лозин передал мне свою тревогу по этому вопросу и спросил: готов ли я выехать в столицу и разыскать там Юрия Евгеньевича? Я ответил, что, как офицер, готов выехать в любой момент.
В это время ко мне обратилась группа граждан по выезду в Москву для помощи Верховному Совету в защите Конституции России. Я направил автобус автобазы обладминистрации с этой группой граждан в количестве 9 человек (А.Кондрашин, В.Максимкин, М.Соркин и др.). Проинструктировал: в Москве действовать по обстановке в рамках закона, во избежание провокаций не брать в руки оружие, установить связь с Ю.Лодкиным.
На следующий день 24 сентября поступило предложение собкора ВГТРК А. Ануфрикова выступить представителю обладминистрации в «прямом» эфире «Радио России». А. Коновалов и А. Лозин предложили выступить мне. Без колебаний согласился. Передача началась в 17ч.10м. Ведущая из Москвы первому дала слово Брянску. А. Ануфриков пояснил: администрация осудила Указ Президента, Лодкин находится в Москве.
Затем слово предоставили мне. Впервые в жизни я выступал в «прямом» радиоэфире на всю Россию. Выступление шло экспромтом. Мне дали около 10 минут. Рассказал об обстановке в области, проинформировал о решениях против антиконституционного Указа. Подчеркнул, в любой ситуации должна соблюдаться Конституция. Здесь ведущая из Москвы стала меня перебивать. Такая направленность, видимо, не соответствовала замыслам организаторов. Но я успел обратиться к гражданам России: сплотиться в целях не допущения установления диктатуры и развала нашего Отечества.
Пошли отклики на выступление. Сохранилась телеграмма Л. Любичевой из Александровки -Донской: «Слушали Ваше выступление по радио. Гордимся Вами… Надеемся, партизанская сторонка защитит своих лидеров».
Пришло письмо из Москвы, в котором незнакомая женщина написала мне: «…случайно услышала Ваше интервью по «Радио России»…Благодарю бога за то, что такие, как Вы, люди в России есть! Россия жива! Россия будет жить! Она обязательно встанет с колен… если бы таких, как Вы, людей с большой буквы, набралось множество на местах, противостояние закончилось бы в первые сутки. Но предатели вдохновили ту рать… спасибо Вам за Россию, за Брянщину…».
25.09.1993г. вышел Указ Президента РФ «Об ответственности лиц, противодействующих проведению поэтапной конституционной реформы». Предписывалось досрочно увольнять со службы лиц офицерского состава, выступивших публично с оценками политической ситуации либо с призывами не исполнять указы Президента.
В соответствии с этим Указом 25 сентября Б. Ельцин отстранил Ю. Лодкина от исполнения обязанностей главы администрации Брянской области. Мы узнали об этом в середине дня из телевизионного сообщения. Сам Ю. Лодкин в это время был на пути из Москвы в Брянск. В. Карпова Президент РФ назначил и.о. главы администрации. Ю. Лодкин прибыл после обеда 25 сентября. Срочно собрали глав райгорадминистраций. Они подписали обращение в поддержку отстраненного Ю. Лодкина. Правда, поздно вечером оно почему-то «потерялось» среди бумаг и его не нашли. Наверняка, кто-то из заместителей главы на всякий случай убрал его подальше.
Ю.Лодкин встретился с В. Карповым, призвал его к благоразумию.
Решили довести позицию до жителей области. Для чего прибыли на проходную ГТРК «Брянск». Помимо Ю. Лодкина и меня, был председатель Брянского городского Совета народных депутатов П. Ширшов. Нас встретил наряд милиции и, сославшись на приказ, не пропустил на территорию ГТРК. Я связался по телефону с дежурным областного УВД и Советского РОВД в целях уточнения: кто такой приказ отдавал. Кивали друг на друга. Разыскали директора ГТРК «Брянск» В. Корню, и только вместе с ним прошли на территорию. Он сослался на подчинение только Президенту и в эфире Ю.Лодкину отказал. Отказал и П.Ширшову. После чего стало ясно: начался силовой этап осуществления «поэтапной конституционной реформы».
Действия работников милиции, не пропустивших на территорию ГТРК «Брянск» председателя городского Совета народных депутатов, заставили нас принять меры по усилению охраны здания областного Совета народных депутатов и обладминистрации. На помощь вечером прибыли депутаты местных Советов — В. Дивисенко, И. Каплунов; рабочие — М. Ашхотов, В. Шандыбин; служащий — Алексей Блакитный; студенты — Д. Бойко, А. Селифонов и др.
Примерно в два часа ночи 26 сентября я с другими товарищами проводил Ю. Лодкина до его квартиры по ул. Горького, 30. Сам же добровольно остался дежурным по областной администрации. В. Шандыбин также ушел отдыхать домой, о чем потом сожалел.
На этих и других моментах я хочу развеять политические спекуляции, ведущиеся вокруг последующих событий. Неоднократно Ю.Лодкин заявлял: «А где Вы были, когда меня омоновцы выбрасывали из кабинета, когда я был доставлен от Белого дома на Петровку 38 в Москве?!». Эту же байку повторил Г. Зюганов: «Мы помним, как ОМОН выбрасывал Лодкина в Брянске (1993г.) («Советская Россия» от 3.06.2000г.).
Итак, с двух часов ночи Ю. Лодкин отдыхает дома. Все «силовики» заверили, что не допустят насильственных действий.
Здание администрации охранялось вневедомственной охраной милиции. Прибыл лейтенант милиции Леус, поинтересовался, что за лица находятся. Я объяснил: помогают дружинники. Я, как заместитель главы администрации, также несу ответственность за охрану здания обладминистрации. Говорю ему: наверное, Ваш приезд носит разведывательный характер? Он категорически это отверг.
Примерно после 3 ч. ночи, проинструктировав дружинников и пост милицейской охраны, зашел в свой рабочий кабинет на четвертом этаже.
В начале пятого мне поступил звонок дежурного секретаря приемной Ю. Лодкина: на первом этаже какой-то шум. Я понял, что начался силовой вариант. Спускаюсь на второй этаж. Возле входа в приемную вижу группу вооруженных людей в камуфляжной форме, в масках, с автоматами и дубинками. Представляюсь: Малашенко, заместитель главы. Спрашиваю: кто вы такие и на каком основании прибыли? Вы совершаете незаконные, антиконституционные действия! Один из нападавших представился: подполковник Галутво, выполняем Указ Президента.
Первая мысль: нападавшие из службы безопасности Президента. Данную версию специально потом распространяли, чтобы скрыть участие УВД в этих насильственных действиях.
В этот момент из-за спин автоматчиков появились знакомые гражданские лица: А. Мастеров (ныне начальник территориального органа Федеральной службы по финансовому оздоровлению и банкротству), М. Калашников (ныне федеральный инспектор в Брянской области). А. Мастеров предъявил постановление и.о. главы обладминистрации В. Карпова от 25 сентября о моем отстранении от должности замглавы администрации. Я положил это постановление в карман. Потребовали ключ от кабинета Ю. Лодкина. Ключ действительно был у меня, но я сослался, что его нет.
О чем-то спорить с вооруженными людьми — занятие бесполезное. Поэтому я поднялся в свой кабинет, закрыл изнутри приемную, и немедленно по телефону сообщил Ю. Лодкину о нападении. Он принял к сведению, никаких инструкций мне не дал. Больше того, уже примерно через три года после этих событий Ю. Лодкин в одной из бесед проговорился, что его о готовящемся вооруженном нападении анонимно предупредили еще вечером 25 сентября. Мне теперь известен этот человек. Но ни Ю. Лодкин, ни А. Лозин, зная тогда об этом, не соизволили меня предупредить!? Каковы «товарищи»? Знали: твой коллега может подвергнуться вооруженному нападению — и скрыли это!? Если это не предательство, то я не знаю, что тогда считать предательством? Если бы я знал о готовящемся нападении, то ключ от входа в здание администрации, также как и от кабинета главы, был у меня. Тогда нападавшим пришлось бы выбивать окна и входные двери.
Впоследствии я выяснил всю картину нападения. Леус вторично прибыл «для проверки несения службы». Дверь ему открыл дежурный милиционер. Леус согнулся в дверном проеме якобы завязать шнурок. По этому сигналу из подъехавшего «Рафика» выскочили вооруженные бойцы Брянского спецотряда быстрого реагирования. Своих же коллег дежурных милиционеров положили на пол, отобрали оружие, надели наручники, избили дубинками. Один из этих милиционеров примерно через пять лет умер в сравнительно молодом возрасте. Возможно, помогли те побои и пережитый стресс.
Дежурных дружинников поставили к стене, обыскали. В. Дивисенко и И. Каплунов потребовали прекратить беззаконие к ним как депутатам соответственно городского и районного Совета народных депутатов. Но на эти «мелочи» уже не обращалось внимание. Одного из дежуривших студентов также избили дубинкой. Всех отправили «на допрос» к Н. Игнаткову.
Вернусь к дальнейшим событиям. После звонка Ю.Лодкину, я проинформировал о совершенном вооруженном нападении П. Ширшова, В. Шандыбина, О. Шенкарева и др. Прошло около десяти минут. Решил узнать обстановку. Выхожу из своего кабинета — под дверью стоит автоматчик в милицейской форме, но уже без маски. Спускаюсь опять в приемную Ю. Лодкина. Вижу, что дверь в кабинет открыта. Не получив от меня ключа, взломали дверь в комнату отдыха, а через нее открыли входную дверь изнутри.
В приемной перепуганная секретарь и М. Калашников. Я воспользовался аппаратом прямой связи с УВД, потребовал убрать вооруженных людей. На что М. Калашников предложил мне покинуть приемную, так как мои полномочия прекращены.
Снова поднимаюсь в свой кабинет. Закрываюсь изнутри. Продолжаю звонить. Примерно в течение трех часов с 5 до 8 утра я сообщил о вооруженном нападении: прокурору Советского района, дежурному областного управления безопасности, дежурному по Генеральной прокуратуре РФ, заместителю председателя Московского городского Совета народных депутатов Седых-Бондаренко, председателю Санкт — Петербургского городского Совета — Беляеву, председателю Ленинградского областного Совета — Густаву.
В этот день в Санкт-Петербурге собралось совещание Советов народных депутатов северо-запада и центра России. От Брянщины участвовал Александр Дмитриевич Блактиный. На совещании зачитали мою телефонограмму о вооруженном нападении на здание обладминистрации.
Я успел также позвонить в администрацию Смоленской области, в Татарстан — в приемную Шаймиева, главе администрации Новосибирской области Мухе, на радиостанцию «Эхо Москвы» и другие СМИ.
Хочу отдельно остановиться на телефонном разговоре с начальником областного управления безопасности В. Бобровским. Он высказал крайнее недовольство моим утренним звонком. Я единственное просил — убрать автоматчиков с целью недопущения возможного кровопролития, так как в администрацию стали подходить граждане. В числе первых пришел депутат районного Совета В.Павлючков, и он видел происходившую там картину. Бобровский же заявил мне, что действий спецслужб нет, поэтому все происходящее не представляет интереса для органов безопасности. Вместе с тем, в бестактной манере стал меня запугивать ответственностью за возможное кровопролитие.
Около девяти утра выхожу опять из кабинета и вижу такую картину: меня заживо опечатали. Депутат областного Совета Немец ходит по коридорам и опечатывает кабинеты. Говорю ему: что ж Вы делаете, я ведь здесь еще нахожусь.
26 сентября примерно в 10 часов утра прибыл представитель облпрокуратуры, который был положительно настроен и предложил мне написать собственноручно о произошедшем. Что я и сделал. Через несколько дней — меня пригласил этот же прокурорский сотрудник. Разговор был совсем в другом русле. Теперь, из потерпевшего, я фактически превращался в обвиняемого. По крайней мере, это вытекало из задаваемых мне уточнений и вопросов.
В четырнадцать часов 26 сентября должна была открыться сессия областного Совета, но кворума для сессии не было. Состоялось собрание депутатов. Мне дали слово. Я рассказал все, что произошло ночью. В завершение я сказал, что наши отцы и деды не сломились в 1941-43 годах. А теперь на Брянщине устанавливают с автоматами «новый порядок». Попросил депутатов собраться через день и провести сессию.
В этот же день за подписью первого заместителя председателя Брянского областного Совета народных депутатов В. Лавренова и председателя Брянского городского Совета П. Ширшова во все субъекты Российской Федерации была отправлена телеграмма с сообщением о вооруженном захвате здания областного Совета и областной администрации, осуществленного, по заявлению В. Карпова, службой охраны Б. Ельцина, хотя никакой необходимости в применении насилия не было. Брянщина данной телеграммой предупреждала другие субъекты о возможности повторения подобных акций и просила морально-правовой поддержки.
27 сентября сессия была правомочной. Мне снова дали слово. Теперь уже для всех депутатов еще раз рассказал о происшедшем, дал свою политическую оценку. Сказал, что на примере отстранения главы администрации, избранного всем населением, пытаются запугать все субъекты РФ.
Сессия 27 сентября приняла решение: поддержать предложение председателя Конституционного Суда РФ В. Зорькина о проведении досрочных выборов Президента и народных депутатов как условие сохранения мира и согласия в России. Сессия подтвердила полномочия Ю.Лодкина и мои, как заместителя главы, так как мое отстранение произведено без согласия Советского районного Совета, депутатом которого я был в тот период.
На следующий день 28 сентября, несмотря на распоряжение В. Карпова от 25 сентября запрещающего мой вход в здание администрации, я пришел в администрацию и вручил А. Мастерову (он уже стал помощником и.о. главы) для передачи В. Карпову записки с просьбой обеспечить мне проход в рабочий кабинет для исполнения обязанностей заместителя главы в соответствии с решением областного Совета.
Ответа от В. Карпова я не получил. Вход в здание обладминистрации для меня был закрыт. Примерно 27-28 сентября собрались в кабинете главного редактора «БК-факта» В. Пронина. Был О.Шенкарев, он порекомендовал «залечь всем на дно», находить взаимопонимание с В. Карповым. Тут вспыхнул Ю. Лодкин: может, ты мне пресс-секретарем посоветуешь пойти к нему?! Разговора не получилось. Больше того, О. Шенкарев, будучи тогда первым секретарем обкома КПРФ, заявил: разбирайтесь, как хотите, я «умываю руки», мне надо спасать партию. Из некоторых источников стало известно, что О. Шенкарев действительно был на приеме у В. Карпова и «налаживал контакты».
Ю. Лодкин при мне и В. Пронине позвонил вице-премьеру Правительства РФ С. Шахраю. Стал объяснять ситуацию. Начал с того, что они, будучи народными депутатами России, неплохо взаимодействовали. И здесь я впервые увидел самое настоящее предательство: Ю. Лодкин стал клясться С. Шахраю, что он не принимал участия в подготовке решения Коллегии при главе администрации области против Указа Б. Ельцина, и его подписи под этим решением нет. В той ситуации, я еще пытался найти политико-моральное оправдание этим, по сути предательским, действиям Ю. Лодкина по отношению к своим заместителям. В начале он дал нам устную команду: принимайте решение «против», а затем, когда взяла верх другая сторона, быстренько от этого же открестился, подставив фактически под уголовную статью своих заместителей.
В Москве между тем усиливалось противостояние между сторонниками осажденного Верховного Совета и Б. Ельциным. Но чаша весов, конечно же, переходила не на сторону Верховного Совета.
В Брянский областной Совет поступает правительственная телеграмма от К. Илюмжинова с приглашением Ю. Лодкина, как народного депутата России, в Конституционный Суд РФ. Он уезжает в Москву вместе с первым заместителем председателя областного Совета В. Лавреновым и заведующим орготделом областного Совета В. Филипповым…»
Поскольку фамилия Юрия Лодкина — главы администрации области (т.е., говоря современным языком — губернатора) — и факт его участия в событиях упоминается очень часто, то нелишним будет предоставить слово и ему.
«Давайте вспомним год 1993-й, когда я был впервые избран губернатором. Это было время широкого разгула ельцинско-гайдаровских бандитских реформ. Этими реформами страна была заведена в экономический тупик, и народные депутаты спросили у Бориски, когда проявится обещанный им рост народного благосостояния. Ельцин ответил на этот вопрос танковым расстрелом Дома Советов, а губернатор Лодкин был незаконно отстранен от должности и посажен в камеру для уголовных преступников на Петровке, 38…
…О событиях октября 1993 года мне напоминает подарок, преподнесенный мне к 65-летию одним из сотрудников Петровки, 38, где я находился после событий октября несколько дней в камере для особо опасных уголовников. Это тюремная ложка из дюраля с коротким черенком, заканчивающимся шариком (очевидно, такая форма принята, чтобы нельзя было сделать из ложки заточку). Самое же главное — после октября 1993 года со мной осталось мое честное имя и верность Конституции РФ. Хранящийся у меня депутатский значок #249 свидетельствует о том, что я не поддался на подкуп, не пошел на предательство, за что был занесен в ельцинский черный список». Цитируется по материалам изданий ИД «КоммерсантЪ». «Занесённый в чёрный список» Юрий Лодкин выиграет выборы в Совет Федерации уже в декабре 1993 года, губернаторские выборы в 1996 и 2000 годах и ещё четыре года — с 2004-го по 2008-й — будет депутатом облдумы.
Далее вновь мемуары Виктора Малашенко: «Здесь я впервые рассказываю подлинную правду о роли Ю. Лодкина «в защите» Дома Советов. Я тоже до 2000 года не знал подлинной правды и, со слов Ю. Лодкина, считал, что он шел к «Белому дому» в целях защиты Советской власти. А на самом деле — все было наоборот.
Ю. Лодкин, по его словам, был задержан у «Белого дома» и доставлен на Петровку 38. Мы не знали что с ним. Переживали члены семьи. Я считал своим нравственным долгом поддержать и помочь в трудную минуту. Как депутат районного Совета направил телеграмму Генеральному прокурору РФ с просьбой вмешаться в связи с незаконным задержанием Ю. Лодкина. Получил ответ от 21 октября за подписью помощника Генерального прокурора РФ О. Воробьева: «В связи с Вашей телеграммой сообщаю об отсутствии у Генеральной Прокуратуры РФ оснований для вмешательства по поставленному вопросу, поскольку его решение отнесено к компетенции Президента РФ».
Со своего домашнего телефона обзванивал знакомых в Москве с просьбой позвонить в райотделы милиции и уточнить: не находится ли у них Ю. Лодкин. Практически все стали «уходить в кусты». Правда, потом, после нашей повторной победы на выборах 1996 года, эти же лица клялись в патриотизме, когда это было совершенно не безопасно и за накрытым столом.
После расстрела Верховного Совета 4 октября, Ю. Лодкин вернулся домой. Все мы вздохнули с облегчением. Он неоднократно со свойственным артистизмом живописал нам сцены задержания у «Белого дома», как его избивали по почкам, как он упал на шляпу, которая спасла его голову от удара. Не спорю, может, это было и так на самом деле. Но Ю. Лодкин ни разу не говорил о главном: с какой целью он шел к «Белому дому». Даже сегодня 99,99%-ов опрошенных из числа знакомых с той ситуацией без колебаний причислят Ю.Лодкина к героическим защитникам Советской власти. К которым, я лично, отношусь с глубочайшим уважением. И в эти дни еще раз низко кланяюсь памяти тех полутора тысяч расстрелянных у Дома Советов. Я низко кланяюсь и тем брянским троим молодым ребятам, которые по благословлению «Русского Дома» уехали в конце сентября в Москву и действительно защищали «Белый дом». На этих проводах при свечах в Доме политпросвещения участвовал и Ю. Лодкин. Один из наших защитников — Дима Фролов — с 4 по 10 октября провел в подвальных люках Дома Советов без пищи и тем сохранил свою жизнь, так как в первые часы после захвата омоновцы расстреливали все что шевелится…»
***
Россияне спустя двадцать пять лет до сих пор не могут однозначно определиться с отношением к тем событиям. «Левада-Центр» провел опрос «События 3-4 октября 1993 года в Москве», который показал, что две трети опрошенных (68%) знают или что-то слышали о противостоянии сторонников Президента и Верховного Совета России в октябре 1993 года. Напротив, каждый третий респондент не знает об этих событиях или затруднился ответить. Мнения о том, кто был прав в те дни, среди россиян, знающих о событиях октября 1993 года, разделились: 16% считают, что были правы сторонники Верховного Совета, 13% – сторонники Ельцина, 27% – «в какой-то мере и те, и другие».
