25 октября отмечается профессиональный праздник всех работников таможни Российской Федерации — День российского таможенника. В идеале нужно бы разговаривать с кем-то из таможенных чинов, слушать победные доклады об увеличении поступлений в бюджет и т.д. Но часто оказывается, что привезти что-то из-за океана намного проще, и, что особенно неприятно, быстрее, чем выполнить процедуру таможенного оформления грузов. Причин тому много, но главная сложность таможенного оформления в громоздкости и запутанности (мягко говоря) российского законодательства, неоднозначной трактовке положений таможенного кодекса, технологических схем и подзаконных актов. Поэтому и разговор в канун праздника не с таможенником, а с участником внешнеэкономический деятельности, гендиректором компании «БрянскИнтерТранс» Александром Вержбицким.
— Премьер как-то очень внезапно пришел к мысли о том, что пора задуматься над ролью таможни в существующей экономической системе. Как Вы считаете, не поздновато ли пришло это осознание? И какая вообще роль таможни в России прослеживается, так сказать, исторически?
— Лучше поздно, чем никогда. Более того, я считаю, что это нужно было сделать гораздо раньше, не дожидаясь, пока начнется открытое высказывание недовольства со стороны многих участников ВЭД. Обратите внимание, ведь сегодня иностранные инвесторы, устав бояться некоего «усиления мер контроля» и «давления» со стороны Федеральной таможенной службы, выступают перед президентом и премьером, указывая им на неадекватность действий ФТС России. Одно только это говорит о многом.
Я никогда не поддерживал необъективные, а порой и жестко оскорбительные оценки действий таможни. «Упыри», «кровососы» — подобного рода «общение» — не уровень серьезных участников бизнеса, желающих улучшения таможенного администрирования и готовых на эту цель работать. Тем не менее, факт имеет место быть: ФТС серьезно больна, и это бросается в глаза всем, кроме, почему-то, руководства страны, которое свое отношение к проблеме выстраивает на основании цифр (т.е., уровне собираемости платежей в бюджет), а не фактов (т.е. методов, которыми пользуется Федеральная таможенная служба).
Я думаю, поэтому мы и получаем в общем настолько плачевный результат: по сборам ФТС России — «впереди планеты всей», образно говоря. Поэтому и план для службы постоянно увеличивается… А законность и легитимность методов, которыми руководствуется ФТС при выполнении этого плана, остается «вне зоны видимости». А это значит, на второй план у руководства России отходят и не слишком адекватные действия таможни, граничащие с беспределом.
Пожалуй, такую расстановку сил можно объяснить исторически. В России таможенные органы издавна рассматриваются как фискальный орган, который стоит на страже экономических интересов России. Еще в ХI веке тогдашние «предприниматели» не слишком-то любили «таможенников» — мытарей. А в 1649 вышел первый общегосударственный документ, «регулирующий порядок сбора мыта на перевозах и мостах». Так что и тогда, и сейчас требования к таможне предъявлялись одинаковые… Менялись в зависимости от исторического периода только методы и формы «изъятия денежных средств».
В то же время у таможенных органов сложилась богатая достойная история: Толстой П. А., Остерман А. И., Державин Г. Р., Радищев А. Н., Обресков М. А., Бибиков Г. В., Тухолка Л. Ф., Гринвальд С.А., Базовский В. Н., Бояров В. К…. Их много, фактически объединенных собирательным образом Верещагина — этими людьми стоит гордиться хотя бы потому, что им было за «державу обидно», а такие рвачами не бывают. Однако никуда не уйти и от того, что таможенные нарушения в российской действительности были всегда, потому что всегда находился кто-то, кто хотел не доплатить, контрабандно ввезти товар… Даже одно из главных наших «достояний республики» — великолепная Третьяковская галерея — началось с «битвы с финским контрабандистами». В то же время, формы таможенного контроля всегда были адекватны времени и направлены на соблюдение экономических интересов государства, а вместе с тем — на развитие и отечественного бизнеса, и партнерских отношений с другими государствами.
Конечно, в таможенных органах были раньше и есть сейчас свои «чичиковы», которые тянут таможенное администрирование в пропасть. В современной российской действительности основной перекос в методах и формах таможенного администрирования начался в середине 90-х — начале нулевых годов, когда вседозволенность и слабый контроль, а также расцветшая буйным цветом коррупция породили основные таможенные и налоговые нарушения. Тогда же. Параллельно с прогрессирующим развалом экономики страны, ее руководство и руководство ГТК выбрали схему работы «латания бюджета»: собрать все, что можно, пока товар находится в зоне таможенного контроля, потому что потом разбегутся — ничего не соберем. Пошли даже на такой беспрецедентный шаг, как «сетки», расписавшись таким образом в бессилии противостоять таможенным нарушениям.
Естественно, это очень удобно — пока товар в распоряжении таможенных органов, обеспечивать таможенное, тарифное регулирование, а плюс к этому — соблюдать запреты и ограничения, валютный контроль и т.д. по все тому же принципу 90-х — «пока не разбежались». Ну и взвалить это все на выпускающего инспектора…
Но мы-то ведь живем в 2012 году, а не в «мохнатых» 90-х! У нас электронные формы оформления, электронный обмен информацией ФТС с другими российскими госструктурами и с таможенными органами других стран, у нас уже закрепилось понятие «законопослушный участник ВЭД»! Сегодня все больше участников ВЭД отказываются от «серых схем» в работе, от сотрудничества с «серыми брокерами». Наоборот, люди готовы доказывать и подтверждать таможенную стоимость, код товара. Уже и таможенные представители стали понимать, что же это за «зверь» такой — «репутация», «репутационные риски», то есть стали настоящими профессионалами. И только действия таможенных органов, нацеленные, в основном, на «вытягивание» платежей в бюджет любой ценой, не меняются, как бы их за это ни критиковали. Более того, они как будто демонстративно не замечают замечаний руководства страны, не хотят понимать, что их действия наносят огромный урон имиджу государства, как надежного экономического партнера для других стран.
Получается, что вся деятельность этих органов направлена, скорее, на то, чтобы спровоцировать бизнес на отказ от развития, уход в «серые схемы». О каком тогда улучшении инвестиционного климата и развитии малого и среднего бизнеса может идти речь? Похоже, основная задача, которую ставит перед собой ФТС, — помогать «серым брокерам», удерживать любой ценой управляемые «серые схемы»… Или же этот орган просто разучился работать по-другому? Или, что гораздо хуже, им единственным ведома «страшная тайна» о том, насколько велик сегодня процент «серых схем» в импорте, а также о том, что остановить его только их действиями уже не реально.
— С Вашей точки зрения, какие риски влечет за собой возможная передача почти на сто процентов фискальных функций от таможни налоговикам? Насколько это разумная идея?
— Вы знаете, я никогда не оспаривал фискальные полномочия таможенных органов именно как обеспечителя соблюдения мер таможенного тарифного регулирования, запретов и ограничений при ввозе и вывозе товаров, а также регулирования отношений, вытекающих из этих функций, если эти действия происходят на основании действующих законов и нормативных актов. Поверьте, такого упрощения техники законодательного таможенного оформления не было уже давно… Однако все буксует перед необдуманными решением КТС, некоторыми недоработками по ТК ТС и разнообразными внутренними распоряжениями ФТС России, касающимися всевозможных «ценовых рисков», планов по собираемости платежей и т.д.
Когда руководство ФТС говорит о лидерстве в графе «наполнение бюджета» и упрекает «смежников», я вижу в этом определенное лукавство, поскольку ни один наш фискальный орган не имеет того преимущества, которое есть у ФТС России. Постараюсь объяснить. Все действия ФТС России и все их нормативные акты подчеркивают недоверие по отношению к участнику ВЭД, который воспринимается как потенциальный нарушитель. Соответственно этому отношению и прописывается получение любой ценой наибольших платежей в момент оформления ДТ при проведении первичного таможенного контроля — вне зависимости от установленных законом платежей сюда входит корректировка и выставление обеспечений, и вопросы таможенной стоимости и определения кода товара, и отборы проб и образцов и т.д.
Получается, что участник ВЭД бесправен перед порой абсолютно неправомерными решениями сотрудников таможенных органов. Более того, чтобы доказать свою правоту, ему приходится сначала вносить обеспечение, а потом уже, получив возможность забрать свой товар, оспаривать решения таможни и доказывать свою правоту через обжалование в вышестоящий орган или через решения суда. Вот только даже если конечное решение будет в его пользу, деньги он все равно уже вывел из оборота компании и положил на расчетные счета ФТС, а ФТС уже отчиталось о пополнении бюджета. То есть бесспорное получение и списание с участников ВЭД платежей в момент еще не произошедшего (действия) таможенного оформления имеет только ФТС.
Казалось бы, после принятия нового ТК ТС, где срок проведения проверки увеличен до трех лет, такое положение должно было поменяться, а таможенные органы — «перенастроить» процедуру таможенного оформления и таможенного контроля с учетом нового срока, то есть сделать ее в большей степени основанной на пост-контроле и принципе необременения участников ВЭД всевозможными обеспечениями. Однако этого не происходило и не происходит, а все функции по-прежнему возложены на выпускающего инспектора.
Чтобы изменить ситуацию, надо поменять методы и формы работы таможенных органов, заставить не просто работать, а «пахать», как выпускающих инспекторов, другие отделы: ОПСУР, ОТИ, ОТОиЭК, ОКТС, ОТНиПТ — в них должны работать профессионалы, не связанные, что называется, по рукам и ногам «показателями» для своих отделов. Именно они в спокойной обстановке, имея в настоящее время все законные возможности проводить любые проверки участника ВЭД на пост-контроле, смогут выявить нарушения или подтвердить заявленные сведения в ДТ участника ВЭД.
Вполне понятная и четкая схема. Но ФТС России выбрала другую тактику. Как я говорил выше, «сначала деньги, потом стулья», то есть сначала заплатите, а потом что хотите, то и доказывайте. Таким образом, об эффективности таможенного администрирования говорить не приходится. Ни один наш фискальный орган такого преимущества не имеет, они все, как я понимаю, работают как раз за счет пост-контроля после произведенных действий. Поэтому, например, работа налоговиков действительно достойна уважения. Ведь с каждым годом мы слышим в их адрес все меньше упреков от участников ВЭД, а с введением всевозможных форм электронного обмена их присутствие для законопослушных участников ВЭД становится и вовсе незаметным. При этом в работе налоговиков есть один очень важный нюанс: работая, в основном, на пост-контроле, они, тем не менее, поступления в бюджет увеличивают, а обременение для участников ВЭД с их стороны падает.
И все же я бы лично не ставил вопрос о передаче функций таможенных органов в налоговые, потому что каждый должен заниматься свои делом. Да, у налоговиков с каждым годом улучшается налоговое администрирование, честь им за это и хвала. Но и у ФТС России с ее историей, опытом, знаниями, структурой, профессиональным инспекторским ресурсом есть все шансы улучшить по максимуму систему таможенного администрирования (особенно с введением и развитием электронных форм оформления). Тут главное — действительно хотеть, чтобы эти улучшения наступили, а не просто делать вид, что стараешься.
Сейчас мы часто слышим о возможности передачи полномочий, но мне кажется, что это в корне неверно — противопоставлять эти два ведомства друг другу. У ФТС наверняка найдется немало претензий к налоговикам (например, не прекращающееся пока возникновение фирм-«однодневок» и их работа, на которых и держатся все «серые схемы» в обороте финансовых потоков, а государство недополучает в свой бюджет огромные средства. Это не зона ответственности ФТС России. С другой стороны, как мне кажется, гораздо больше пользы в решении этого проблемного вопроса будет в том случае, если ответственность за нейтрализацию и искоренение «однодневок» станет обоюдной, два ведомства объединятся и переведут работу по выявлению и прекращению деятельности таких фирм в режим реального времени. В этом случае они будут вместе отстаивать экономические интересы России, просто каждый займется этим на своем участке.
— «Контролировать порядок ввоза и вывоза, соблюдать законы» и «зарабатывать для казны деньги» — насколько можно судить из цитаты руководителя таможенной службы, сегодня это вещи едва ли не взаимоисключающие. На самом деле можно ли совместить две эти функции, не сокращая их «в объеме»? Что для этого нужно? Насколько таможня готова к этому?
— ЗАКОННЫМИ действиями таможенные органы не могут организовать такие значительные поступления в бюджет, поскольку только экспорт основным поставщиком бюджетных платежей быть не может. При том высочайшем уровне коррупции, который имеет сегодня место в таможенных органах, значительная часть поступлений от импорта просто разворовывается как раз за счет упомянутых выше «серых схем» оформления и «минимизации» платежей. Поэтому недостающие платежи восполняются за счет прессинга законопослушных участников ВЭД. Для этого выносятся обеспечения, корректировки, придумываются ничем не обоснованные «ценовые риски».
Многие спрашивают: а что, разве есть такое понятие — «законопослушные участники ВЭД»? К сожалению, его приходится вводить в оборот, поскольку, как это ни печально, но в таможенном оформлении в перечень участников ВЭД входят и фирмы, работающие по «серым схемам», и фирмы-«однодневки». Только таможенные органы знают реальные объемы этих «схем». При этом попробуйте хоть что-то получить с «однодневок», выставить обеспечение или произвести еще какие-то действия! Таможенные органы, наверное, считают: спасибо «серым схемам» уже и за то, что возят «риск + минимальный процент к нему», а не уходят полностью в контрабандные потоки, целиком «обрезав» таким образом хоть какие-то поступления в бюджет.
Посмотрите, что происходит в настоящее время. Никто ведь уже даже не скрывает, что использует «серые схемы». Обосновывают это тем, что, во-первых, «это дешевле», а во-вторых, «у меня 120 контрактов, я что, должен 120 деклараций подавать? Естественно, только через оффшор буду работать». А разные таможенные управления ФТС в это время устраивают между собой конкурс: кто предложит минимальную «проходную» стоимость или минимальный процент к «ценовому риску». Хочется спросить в связи с этим: а что, система СУР, на которую так надеются таможенные органы, но которая при этом закрыта от всестороннего обсуждения, не видит происходящего? Или же она используется выборочно — только против законопослушных участников ВЭД и неугодных, а к тем, кто вписался в категорию «свои», не применяется?
Однако только попробуйте начать обсуждение этих тем с таможенными органами! Сразу услышите: «А что мы можем сделать? У нас законодательно нет прав для запрета на выпуск данных товаров, у нас «руки коротки»… Хочется, конечно, сказать, что абсолютно весь этот беспредел происходит при попустительстве таможенных органов… Но думается мне, многие укажут, что речь надо вести не столько про попустительство, сколько про прямое участие…
А с законопослушных участников ВЭД, которые не прячутся, которые платят налоги и хотят развивать свой бизнес и стараются быть ответственными перед своими клиентами и по срокам доставки товара, и по юридической чистоте поставок, берут все, что можно и нельзя взять. Они-то ведь никуда не денутся, все, что им будет насчитано на основании ценовых рисков, выставлений обеспечений, решений по классификации товара — все оплатят. А уж после этого пусть доказывают и возвращают неправильно начисленное (если, конечно, получится). Пока же их деньги будут перечислены в бюджет. А им вернем потом — когда доначислим с других. Такая вот необременительная «финансовая пирамидка», можно сказать, удобный «беспроцентный заем».
Таким образом, можно считать само собой разумеющимся, что для того, чтобы совместить две функции — «контроль» и «заработок для казны» — таможенным органам жизненно необходимо пересмотреть многое в своей работе. Во-первых, нормативные акты, многие из которых уже давно не соответствуют реалиям. Во-вторых, сроки принятия решений и наличие персональной ответственности за них. В-третьих, сроки подачи и выпуска ДТ, возможности оплаты таможенных платежей третьими лицами, «СУР», «ценовые риски»… Кроме того, следует пересмотреть ряд мер в рамках административного наказания, применяемого к участникам ВЭД и таможенным представителям, разработать правильную концепцию формирования постов, время их работы. Нужно активно развивать пост-аудит, снимая нагрузку по доказательствам с участников ВЭД и перенося ее на таможенные органы, нужно развивать институт таможенных представителей, нужно не ограничивать, а развивать полномочия ЦЭД (внедрение ЦЭД, и это нельзя не отметить, — огромная заслуга ФТС)… А главное, таможне необходимо изменить свое отношение и повысить уровень доверия в отношении законопослушных участников ВЭД и таможенных представителей. Не на словах, а на деле начать использование обмена информацией в режиме реального времени с таможенными органами из стран — экспортеров товара на территорию ТС, а также с другими госорганами РФ и ТС. Под это должны быть перестроены и методы работы самих таможенных органов. Ну а апофеозом изменений таможни в лучшую сторону в этом случае станет начало реальной активной борьбы с «серыми» схемами оформления, когда ни один начальник таможни, ОКТС, поста не сможет ответить на вопрос: «А какая у вас проходная стоимость на тот или иной товар?».
Смотрите, ведь и сроки проверки увеличились, и никто пока не отменял контролируемые поставки и запрет на пользование товаром, не прошедшим таможенное оформление, и возмещение платежей за эти товары. Абсолютно законна сегодня (и это никто даже и не пытается оспаривать) и деятельность по выявлению всей цепочки «минимизации», включая и так называемого «добросовестного приобретателя», который, как правило, и является участником ВЭД, ищущим «минимизации». Более того, у нас есть странные «эксклюзивные дистрибьюторы», которые не ввозят свой товар, а приобретают его на территории РФ. Так что надо серьезно заниматься устранением этой проблемы — «пахать», убрав из делового оборота деление на «своих» и «чужих».
— Среди тех, кто предлагает пути реформирования таможенной службы, нет практически никого, кто имел бы непосредственное отношение к таможне. То есть нет очень важной в данном случае «оценки изнутри». Ваше мнение: что действительно нужно менять в таможенной работе и каким образом?
— Действительно, в связи с теми огромными проблемами, которые сейчас выявляют в области таможенного администрирования, высказывается немало предложений по реформированию. И их следует обсуждать — со всей серьезностью, постоянно… Но обязательно с привлечением к этому обсуждению заинтересованного бизнес-сообщества (причем не только крупного бизнеса, но и среднего и малого — тоже), таможенных представителей и, конечно, сотрудников ФТС.
Об экономической нецелесообразности применения ряда комбинированных ставок таможенных пошлин к некоторым группам товаров говорилось уже не один раз. Ведь именно они порождали многие таможенные нарушения. Однако на протяжении длительного времени ФТС России ничего не предпринимало и не выходило с предложениями по исправлению ситуации к правительству, а на данный момент за наших таможенников все, что нужно, практически сделало ВТО. Это значит, что у наших таможенных органов появился реальный шанс пусть не прекратить, но хотя бы значительно сократить «серые схемы», поскольку теперь по ряду товаров бонусы от «минимизации» сведены на нет. И в первую очередь участники ВЭД ждут от ФТС реальных шагов в направлении объективного всестороннего непредвзятого отношения к доказательству и определению таможенной стоимости товаров и, как следствие, искоренения незаконных решений по ее определению за счет «ценовых рисков».
В любом случае, на то, чтобы осознать и исправить недоработки в ТК ТС и в некоторых решениях КТС, требуется длительное время. Тем не менее, рабочая группа, которая должна решить эту задачу, была создана лишь недавно — и это несмотря на то, что действует ТК ТС уже более двух лет. Эта рабочая группа, которой руководит глава ФТС, уже внесла в ТК ТС около 350 поправок, их планируется ввести в действие в 2013 году.
Правда, эти предложения не столько меняют существующее положение вещей, сколько «шлифуют» уже установленные межправительственными соглашениями нормы. То есть, с моей точки зрения, в этих поправках нет ничего принципиально нового, кардинально улучшающего положение участников ВЭД и систему таможенного администрирования.
Да, есть предложения АСИ, которые, скорее всего, будут поддержаны МЭРТ, хотя многое в них еще нужно обсуждать. Но есть и такие инициативы, которые иначе как дорогой в никуда не назовешь. И среди них, по моему мнению, — возврат к отсрочкам уплаты таможенных платежей (это мы уже проходили в виде контрактов спортивных фондов, патриархии и тому подобных вещей ). Как раз таможня и налоговики и знают наверняка, сколько в итоге осталось недовзысканных платежей. Причем в такой ситуации банковские гарантии — это тоже не выход: вокруг «серых» и контрабандных схем крутятся миллиарды долларов, а при таком объеме всегда найдутся банки, готовые предоставить любые гарантии. И что потом? А потом будем искать и банки, и фирмы, в очередной раз сетуя при этом на непорядочность российских бизнесменов и вытаскивая их «для возмещения убытков» из других стран. Мне кажется, здесь есть некая подмена понятий — у нас и так законодательно предусмотрены банковские гарантии, только рассчитаны они на обеспечение уплаты таможенных пошлин, налогов, а не отсрочки. Есть еще и поручительство, тоже предусмотренное для обеспечения уплаты таможенных пошлин, налогов. Отсрочка законодательно предусмотрена, правда, к ней «прилагается» исчерпывающий список лиц, которые могут претендовать на ее предоставление. Но это вопрос уже не только к ФТС. А именно к ФТС вопрос другой: почему не работают ни банковские гарантии, ни поручительства? Не потому ли, что это все — разрешительные меры ФТС, а не право декларанта выбирать?
Да, если честно сказать, и нет, по-моему, у участников ВЭД таких уж огромных проблем, связанных с оплатой платежей для выпуска товара с таможни. Тот, кто планирует поставки, всегда знает — сколько, когда и в какой момент, а также на какие реквизиты нужно производить платежи, поэтому требовать отсрочку, чтобы потом за нее еще и платить банку — это, по-моему, спорный аргумент. А вот «серые брокеры» и участники ВЭД, стремящиеся к минимизации расходов и работающие с фирмами-«однодневками», вполне могут воспользоваться этой схемой. Конечно, правильно утверждение о том, что следует расширить круг лиц, наделенных полномочиями на проведение таможенных платежей.
Есть, например, получатели по контракту. Их права, насколько я понимаю, закреплены статьей 186 ТК ТС. Они, я считаю, могут проводить платежи за контрактодержателя наравне с таможенными представителями и, может быть, им действительно будет удобнее так действовать во взаимных расчетах.
Понятие, которое сейчас хотят ввести — «нерисковый товар». Но в этом случае (при условии, что у нас значительная часть ТНВЭД — в ценовых рисках) может родиться система банального «перекода», когда «рисковые» товары начнут менять статус на «нерисковые». И никакое предварительное информирование и система СУР (по крайней мере, в ее нынешнем виде) не сможет этого предотвратить. Есть очень наглядный пример: внедрение «ценовых рисков» на ассортиментном уровне породило банальный «пересорт», что является таможенным правонарушением, которое таможенные органы не могут прекратить и по сей день.
Думаю, правильным и полезным шагом станет внесение изменений в определение срока выпуска — его следует сократить с двух дней до одного. Это «лишит почвы под ногами» таможенных коррупционеров, которые «своим» за «мотивацию» готовы сократить срок выпуска до одних суток, а остальных «держат» два дня. Но надо учесть при этом такой нюанс: у нас до сих пор не прописаны в ТК ТС «дополнительные условия выпуска», а также нигде не конкретизированы действия инспектора (и не закреплены их сроки) после завершения действий по таможенному контролю. Например, срок выпуска законодательно продлевается до 10 дней, а досмотр может быть завершен за сутки или двое после продления. Когда при этом инспектор должен взять ДТ в работу, нигде не регламентировано, т. е. есть нормативных указаний — делается это сразу же, завтра или послезавтра. Аналогичным образом обстоит дело и по ряду других мер таможенного контроля.
Я считаю, должна быть определена степень персональной ответственности инспектора, лица, подписавшегося и поставившего резолюцию, разрешающую продление срока выпуска ДТ, поскольку в ряде случаев подобные действия незаконны и приводят участников ВЭД к огромным финансовым издержкам.
Можно было продумать систему «зеленного коридора» для тех товаров, на которые предоставлена предварительная информация и которые прошли досмотр на ИДК и направляются в место доставки, также оборудованное ИДК. Товаров, на которые поданы ПТД при сохранности пломб, и сопоставление результатов досмотров на ИДК в месте прибытия выпуска осуществлялось бы не более двух часов с момента прохождения ИДК в месте доставки. Инспектор, принимая ПТД, зная результаты досмотра ИДК в месте прибытия, смог бы отработать «риски», если это необходимо, и довести ПТД до списания денежных средств. Тогда ему останется только, получив результаты досмотра ИДК в месте прибытия, выпустить товар. Думаю, это бы значительно ускорило выпуск товаров и стимулировало участников ВЭД, экспортеров товара на российский рынок, как предоставлять предварительную информацию, так и более ответственно относится к загрузке своих товаров через продавца или экспедитора, а также к составлению сопроводительной документации на товар. Также это стимулировало бы наши внутренние СВХ к их техническому развитию.
Основные проблемы, которые сегодня накопились у участников ВЭД, — это определение заявленной таможенной стоимости и кода товара, ввоз многокомпонентного оборудования, выпуск товара с 0% ставкой таможенной пошлины (вот тут можно ждать и увеличения запланированных платежей, причем не только на сто, но и на двести процентов и более). Есть и менее значительные проблемы. Они касаются применения ряда процедур (например, в этот список можно внести «переработку вне таможенной территории»), причем менее всего — в системе оплаты таможенных платежей.
Есть, например, вопросы по возврату ошибочно зачисленных платежей. Безусловно, такие ошибки — это ответственность бухгалтеров компаний. Однако сроки возврата и зачисления для участника ВЭД — как на ошибочно зачисленные, так и на возврат неиспользованных платежей — слишком долгие. И мне совершенно непонятно, зачем в 2012 году сверки о расходовании денежных средств участника ВЭД производить на бумаге — притом, что на каждую ДТ в электронном виде существует документ контроля таможенных платежей, а в таможенных органах есть данные о состоянии лицевого счета участника ВЭД. Зачем в этом случае писать заявление на имя начальника таможни и ждать от него ответа? Неужели это так трудно — внести дополнение в ФЗ-№311 в ст. 117 п. 4 ст.121 п.5. После этого отделы платежей как раз смогут заводить на нового участника ВЭД, зарегистрировавшегося в таможенном органе, персональный электронный кабинет, в котором и будут отражать все проводки и списания по его платежным документам. Однако эту систему таможенные органы не вводят — это несмотря на то, что по величине бюджета на развитие ИТ-технологии ФТС занимает 5-е место с суммой 5.4 млрд. рублей только на 2012 год.
Вот в этом направлении и нужно работать — вносить предложения, разрабатывать механизмы их внедрения. Но почему-то в приказе ФТС № 858 от 03 мая 2012 года, в который можно хоть как-то вносить поправки и предложения, если и оставят изменения, то только те, которые устраивают ФТС России. Те поправки, которые были бы полезны и нужны бизнесу, в приказ наверняка не войдут. Объяснение этому «не равновесию» простое: эти предложения оценивала только ФТС России. А должно быть равноправие ведомств, при котором в экспертизе участвуют специалисты всех ведомств и структур, от которых зависит принятие нормативных документов по таможенному администрированию.
Нам всегда внушали мысль о том, что все межправительственные соглашения по таможенному регулированию, которые подписываются при вступлении России в Таможенный Союз, тщательно прорабатываются в ФТС России. Более того, утверждается, что в этой проработке принимают участие эксперты — крупные специалисты в таможенных правоотношениях, соглашения проходят все комитеты и согласования, а основная цель, с которой они принимаются, — улучшение положения участников ВЭД, развитие бизнеса, улучшение инвестиционного климата и много другого хорошего для страны. Однако стоит только посмотреть ряд принятых соглашений, чтобы понять: они не улучшили, а в разы ухудшили положение участников ВЭД.
Взять, например, решение КТС ЕС № 376 от 2010 года «О порядке декларирования, контроля и корректировки таможенной стоимости товаров». Улучшит ли оно инвестиционный климат и положение участников ВЭД, если в нем потеряло основу и законность определение таможенной стоимости, пропало приоритетное право декларанта самостоятельно определять таможенную стоимость декларированного товара при дополнительной проверке. Также исчезло понятие «проведение консультаций с декларантом по выбору метода определения таможенной стоимости товаров», а из-за этого не стало и понятия «предоставление обезличенной ценовой информации, имеющейся в таможенном органе» (хотя в п.1 ст.2 Соглашения от 2008 года «Об определении таможенной стоимости товаров, перемещающихся через таможенную границу Таможенного Союза» эти понятия закреплены). Получается, что у нас теперь доказывать недостоверность заявленной таможенной стоимости должен не таможенный орган, а декларант. В связи с этим участники ВЭД слышат сейчас одно и то же: «Мы ВАМ ничего не должны доказывать», а таможенные органы забыли о существовании ст. 200 ч. 5 АПК РФ.
Есть и другие «пропажи», например, понятие открытости и публичности, использование информации для проведения проверки таможенной стоимости в сравнении с информацией, которой располагают таможенные органы, а также сроки сравнения. Таможенный орган закрылся СУР и стал недобросовестно пользоваться при проведении анализа и сравнении, а также при проведении контроля таможенной стоимости данной информацией, порой предоставляя участнику ВЭД подложную информацию. Он получил слишком обширные права как по корректировке товара во время сроков выпуска товара, так и по инициированию (необоснованно, а я считаю, что и незаконно) дополнительных проверок, досмотров, увеличивая тем самым сроки выпуска товара и возлагая на декларанта дополнительные необоснованные обязанности.
Мне совершенно непонятно, зачем при срабатывании СУР и его ценовых рисков применяется такая мера, как досмотр. Что он может выявить или опровергнуть, когда вопрос стоит о документальном подтверждении таможенной стоимости и ее структуры? Соглашусь, когда дело касается первой поставки или изменения ассортимента, а также когда существует возможность «пересорта». Но применять эту меру постоянно — к одному и тому же товару в рамках одного и того же контракта? Это, мне кажется, уже избыточно. Такое ощущение, что таможенные органы измором хотят добить участника ВЭД, чтобы он, неся значительные финансовые издержки, отказался возить товар ниже «риска», стал корректироваться или пошел в «серые схемы».
Это не единственное необдуманное решение. Помимо него, у нас не работают сейчас и не работали раньше письма ФТС № 05-51/27347, № 01-44/8287. А ведь именно предоставленная ценовая информация производителей товара должна интегрироваться в систему СУР, в ее «ценовые риски», и работать на законопослушных участников ВЭД . А к ним уже не должны применяться «ценовые риски» на их товар, если его производители предоставили в таможенное органы ценовую информацию. Однако в этом оказалось в первую очередь не заинтересована ФТС, которая должна была бы доводить предоставленную ценовую информацию до постов. Причина этой незаинтересованности очевидна: в ФТС поняли, что доводя эту информацию до постов, они одновременно подтвердят, что все участники ВЭД давно «вычислили» абсурдность и необъективность самих «ценовых рисков».
У нас сложилась поразительная ситуация, когда таможенный орган может нарушителю, работающему по «серым схемам», установить «проходную стоимость» и дать гарантии того, что ее примут, но при этом не может гарантировать, что при прямой поставке, при предоставлении всех требуемых документов у законопослушных участников ВЭД не возникнут проблемы с определением таможенной стоимости, что их не выпустят под обеспечение или откорректируют.
По праву таможенного органа на корректировку товара, которое закреплено в ст. 68 ТК ТС и усугубляется еще и ст. 196 ТК ТС, говорить можно много. В конце концов, ведь есть п. 3 ст. 69, которым закрепляется право декларанта доказывать таможенную стоимость. Однако таможенные органы об этом забывают так же, как забывают о п. 1. ст. 68 ТК ТС и ст. 112 п.6, закрепляющем конкретные случаи возможной корректировки товара во время выпуска. Если мы проведем анализ ДТ, откорректированных во время выпуска, и процент поданных и выигранных дел в судах, то быстро поймем, что здесь существует огромная проблема для законопослушных участников ВЭД. А значит, следует обратить особое внимание на процент не поданных в суды для обжалования решений по корректировке, а после этого проанализировать: какие контракты через «оффшоры» и какие фирмы-«однодневки» задействованы в этих сделках. Это во-первых, а во-вторых — обратить внимание на то, что в некоторых таможенных управлениях уже утратили понятия «цена сделки», зато активно используют понятие «судебная практика». Такой «стиль оформления» у них поставлен на поток и буквально доведен до абсурда.
Про проведение дополнительной поверки, которая увеличивает сроки выпуска и накладывает на декларанта дополнительные обязанности (а также увеличивает запланированные законом платежи в виде обеспечений для участников ВЭД) говорят сегодня везде, где только можно. А это значит — на этом направлении деятельности существуют огромные проблемы, поскольку за основу проведения дополнительной поверки положена система СУР и ее «индикаторы риска», а они необоснованны и произвольны. Это значит, что они уже сами по себе являются нарушением. В связи с тем, что на основании Приказа ФТС №1200 от 06.06.2011 года под выявленным т.е. сработанным риском «понимается факт о том, что нарушение таможенного законодательства таможенного союза и (или) законодательства Российской Федерации о таможенном деле уже произошло, и таможенный орган имеет информацию о данном факте», важно обратить внимание на то, что нарушение уже произошло. То есть законопослушный участник ВЭД предстает перед таможенным органом уже нарушителем. И это притом, что «индикаторы риска» уже сами незаконны, т.к. фиктивны и произвольны. Отсюда проистекают и действия таможенных органов по отношению к участникам ВЭД как к нарушителям. Поэтому и проведение дополнительной проверки выстроено так, что участник ВЭД в ней полностью бесправен.
Таможенные органы заранее трактуют срабатывание риска, как недостоверно заявленную таможенную стоимость. Без всестороннего разбирательства, без анализа предоставленных для оформления документов, без сопоставления с ценовой информацией, имеющейся в таможенных органах и предоставленной для оформления, они могут назначать дополнительную проверку и запрашивать дополнительные документы, да еще какие! Например, обратите внимание на интересную формулировку в п. 14 к Приложению № 3 Решения № 376: «другие документы и сведения, в том числе……» — это разрешение таможенные органы трактуют весьма произвольно, закрепляя это в Приказе ФТС №272 от 14.02.2011 года. Они могут запросить справку о флюорографии, разрешение на работу иностранного гражданина, документ, подтверждающий расходы продавца по погрузке товара в порту на борт судна при условиях FOB, или же сведения о расходах по сертификации товара производителем на иностранной территории. В связи с этим мне очень странно: почему в п. 14 не конкретизировано понятие например «другие документы и сведения, влияющие на принятие таможенным органом решений по таможенной стоимости и имеющие значение для выяснения всех обстоятельств сделки, в том числе…».
Также стоит обратить внимание на слишком обширный список документов, которые могут запросить у участника ВЭД таможенные органы . Более того, запрошены могут быть даже те бумаги, которые он не может и не должен иметь в силу требований законодательства или же обычаев делового оборота, причем этот факт подтвержден президиумом ВАС еще в апреле 2005 года. И, тем не менее, те, кто готовил данное соглашение, приказы, на эти нормы просто не обращают внимания. А самое главное, на мой взгляд, в этой ситуации то, что тот, кто это делал, думаю, сознательно, но совсем не для того, чтобы помочь участникам ВЭД, изменил сроки принятия решения при проведении дополнительной проверки с трех дней до тридцати.
Как правило, запрос о предоставлении дополнительных документов должен быть сформирован с указанием конкретных признаков недостоверности заявленных сведений и условий и обстоятельств конкретной сделки. Однако, внеся в признаки и взяв за основу недостоверности таможенной стоимости СУР «индикаторы риска», которые сами по себе произвольны и необоснованны, инспектора не имеют возможности выявить признаки и обоснованно составить запрос на конкретные документы для подтверждения заявленных сведений для законопослушных участников ВЭД, оформляющих прямые поставки от производителей товара, уполномоченных ими экспортеров, дистрибьюторов товара на российский рынок. Поэтому в запросах о предоставлении дополнительных документов для дополнительной проверки инспектора как под копирку запрашивают даже те документы, которые и так находятся в ДТ и внесены в опись. При этом база «Мониторинг-Анализ», на которую так любят ссылаться таможенные органы в своих назначениях дополнительных проверок, сама выстроена в ряде случаев на фиктивной произвольной стоимости товара, при определении которой часто берется за основу не цена сделки и ее документальное подтверждение, а «проходная стоимость». Так что эта база давно уже не отвечает ни понятию «мониторинг», ни понятию «анализ». На такие запросы (с учетом такого СУР и такого «мониторинга и анализа») участник ВЭД может ответить и может предоставить запрошенное в течение суток, даже несмотря на всю абсурдность ситуации.
Неужели вы думаете, что таможенный орган без «мотивации» вспомнит про ст. 69 п. 2? Конечно, нет! Вместо этого он расскажет участнику ВЭД, что должен принимать решение в течение тридцати дней, а п.18 Порядка проведения дополнительной проверки дает им право осуществлять сбор и анализ дополнительной информации, забывая при этом, что именно таможенные органы инициировали продление срока проведения проверок до трех лет, а значит, никто не мешает им в течение этого времени (если, конечно, таможенный орган докажет недостоверность заявленных сведений) применять ст. 68 ТК ТС. Забывается также, что законодательно во всех ТК и нормативных актах самих ФТС всегда было закреплено право таможенного органа запрашивать другие ведомства и осуществлять сбор информации даже на международном уровне — вне зависимости от дополнительной проверки. В этой ситуации, как я уже говорил раньше, у таможенных органов работает либо принцип: «сначала деньги, потом стулья», либо принцип: «пока не разбежались».
А вот вам пример, связанный с «ценовыми рисками» и ставящий в тупик каждый квартал и участников ВЭД, и их таможенных представителей, и сами, как я думаю, посты.
Кто сможет дать ответ на вопрос: зачем стране, вступившей в ВТО, этот очень странный то КП «4» то КП «2»? Кто объяснит нашим участникам ВЭД, нашим экономическим партнерам, каким образом получилось так, что ФТС уже решила за них и сколько должен стоить их товар из данного КП, и почему он не может оформляться ниже? Ну и, наконец, где взять адекватное объяснение тому, что таможня вводит для таможенных постов квоты на оформление на данные товары по принципу: одним — все (ну или тысячи тонн), а другим — «крохи с барского стола» (то есть возможности измеряются не более чем десятками тонн)? Кто ответственен за подобное распределение, и значит ли это, что на «подконтрольных» постах вроде бы единый для всех закон все-таки работает как-то по-другому?
Еще один «нюанс в тему»: бизнесу не дождаться инвестиций, если он не произведет переоснащения производства. Это значит, что ему потребуется не просто замена пары-тройки станков, а переоборудование целых заводских линий, которые включают в себя многокомпонентное оборудование. Чем здесь ФТС России, которая даже и не проработала под это процедуру ввоза многокомпонентного оборудования, помогает бизнесу? По сути, ничем. Есть ст. 194 ТК ТС, есть ст. 215 ФЗ № 311, есть Приказ ФТС № 206… Но ситуация такова: для ввоза многокомпонентной линии требуется класс-решение, которое выносится на основании добровольного заявления участника ВЭД, а его получение — процесс, устремляющийся в бесконечность, поскольку только для того, чтобы рассмотреть заявку участника ВЭД, у ФТС имеется максимум 90 дней. Но ведь это еще не все! При необходимости предоставления дополнительных документов срок может продляться, причем «крайних» границ тут уже нет.
А вот еще есть письмо ФТС №01-11/8408 от 25.02.2011 года, которое не только не упрощает и не уменьшает издержки по ввозу многокомпонентного оборудования, но еще их и увеличивает. Почему? Потому что в существующих реалиях (если хочешь избежать процедуры оформления класс-решения) есть только один способ ввезти в Россию многокомпонентное оборудование — не все целиком, а частями. Но! Везти его при этом придется не на место установки, а на СВХ (склад временного хранения). При этом важно помнить — все должно быть выдержано в пределах срока временного хранения. То есть в итоге получается «там хорошо, тут плохо»: вроде бы и обошелся без класс-решения, которое оформится неизвестно когда, а завести оборудование надо срочно. Но при этом понес просто огромные материальные издержки… А избежать этих издержек можно одним способом — «поклониться в ноги» таможенникам, которые, может быть, дадут разрешение или команду на открытие на месте установки линии временную зону таможенного контроля (ВЗТК). То есть опять вступает в действие фактор «как договоришься».
Почему нельзя продумать и переработать письмо, о котором я сказал выше, совместив его с Приказом ФТС № 206 от 04.02.2011 года, или же составить на его основании новое письмо, после чего внести поправки в ст.215 ФЗ № З11, по которым декларант в течение срока временного хранения (он составляет два + два месяца, но вторая часть — с разрешения таможенного органа, и это определение — «с разрешения» — следует убрать) мог бы подавать заявление на условный выпуск многокомпонентного оборудования, а срок при этом будет исчисляться с подачи первой ДТ, причем с ее выпуском дается также право на установку оборудования на объекте. А по истечении четырех месяцев просто подается итоговая ДТ.
Если мы ознакомимся с письмом ФТС № 01-11/8408 и вдумаемся в его смысл, то увидим: таможенники сами подтверждают — востребованность ввоза оборудования в сжатые сроки есть. Более того, проработан механизм выпуска многокомпонентного товара, определения кода товара и документального его подтверждения, а если провести анализ, то наверняка выяснится, что значительная часть многокомпонентного оборудования, которое ввозится в Россию для переоснащения и для установки на новые производства, ввозится в срок, не превышающий четырех месяцев. В таком случае возникает вопрос: зачем подсаживать участников ВЭД, которые могут ввозить свое оборудование в течение четырех месяцев, на дополнительные расходы по СВХ, зачем «договариваться» по поводу ВЗТК и получения класс-решений? Неужели таможенные органы никак не могут отказаться от этой «кормушки» — классификационных решений?
С теми сроками таможенного пост-контроля, которые сейчас установлены (три года, как я уже говорил), таможенные органы могут по гайкам пересчитать любой завод, не говоря уже о производственных линиях, и подтвердить или опровергнуть заявленные сведения по коду товара. Тем не менее, в этом направление по-прежнему ничего не делается. Еще одна серьезнейшая проблема — это определение кода товара. Сколько уже сказано по этому поводу, сколько участники ВЭД выиграли дел! Но, как и раньше, действия таможенных органов направлены на вынесение порой абсолютно не обоснованных класс-решений и отнесение товара к перечню облагаемых более высокими таможенными пошлинами. Теперь даже ст. 198 ТК ТС, изменившая понятие отбора проб и образцов для получения заключения эксперта, стала на руку таможенному органу, а не участнику ВЭД.
Опять участник ВЭД, ничего не нарушив, тем не менее, становится нарушителем. Ему приходится вносить обеспечение, а потом доказывать свою правоту в суде или ждать возврата внесенного обеспечения (притом, что срок возврата может доходить до 50 дней). Неудивительно, что производители сегодня пытаются донести до руководства страны простую мысль: ввезти в страну готовое изделие легче, чем его комплектующие. И вряд ли заводам нравится тот факт, что моторы для переменного тока — однофазные, которые, в основном, используются в производстве и в сервисе мелкой и крупной бытовой техники, таможенные органы относят к универсальным и с узаконенной ставки 0% переносят в 15%. И все это только потому, что они зажужжали в постоянном токе.
Меня удивляет экспертное сообщество, члены которого часто выступают в судах и проводят независимые экспертизы, опровергая экспертизы их коллег из ФТС. Неужели нельзя на правительственном уровне поднять вопрос о необходимости принятия к рассмотрению независимых экспертиз экспертных учреждений в бесспорном порядке, и пусть те независимые экспертные организации, которые пройдут отбор, будут включаться в реестр для дальнейшего использования в целях таможенного оформления и таможенного контроля. Иначе мы и в 2012 году так и будем, прикрываясь Марксом и Энгельсом, проводить в таможенных органах экспертизы по методике ФТС России.
Многих сегодня удивляет методика выпуска таможенными органами товаров с 0% ставкой таможенной пошлины. Такое ощущение, что государству, а точнее, правительству, принимающему такую пошлину для товаров, которых не хватает у нас в стране, они нужны, а вот таможенным органам — нет. Скорее, они этот факт рассматривают, как уклонение от уплаты платежей, и делают все возможное, чтобы не выпустить товар с 0% ставкой. Инспекторы запрашивают порой просто абсурдные документы, боясь ответственности при принятии решения по выпуску. Могут, например, запросить паспорт на изделие, который не предусмотрен даже производителем товара. При этом опять возможность выставления обеспечения предусматривается в бесспорном порядке, а участнику ВЭД еще нужно доказать свою правоту.
По моему мнению, ФТС России уже давно допустила большую ошибку, не развив институт таможенных представителей, не предоставив им существенные льготы при подаче ДТ за их печатью. По сути, институт таможенных представителей, который создавался как «подушка безопасности» между ФТС и участниками ВЭД, сегодня низведен до уровня «серого брокера». И это при том, что таможенный представитель обеспечивает свою деятельность за счет немалого «обеспечения в размере 1 млн евро» и «страхования» своей деятельности не менее чем на сумму 20 млн рублей, несет солидарную ответственность с декларантом, аттестует своих специалистов, а исключить из реестра в настоящее время можно всего за 250 тыс. рублей накопившихся штрафов — это в том случае, если вы захотите «надавить» на таможенного представителя, который слишком увеличил объем своих клиентов и предложил лучшие условия, нежели дружественные «таможенные представители» ФТС, так что эти клиенты начали «перетекать» из одной структуры в другую. В этом случае нужные нарушения можно набрать за пару дней «пристрастного досмотра». В то же время «серый брокер», когда по выявленным нарушениям возбуждается дел об административном правонарушении, попросту бросает фирму-«однодневку» и идет открывать новую, продолжая таким образом работать на прежнем посту. Поэтому и институт таможенных представителей не развивается и не создается СРО. Многим надоела игра в «свой — чужой» и не прекращающаяся работа по «серым схемам», но они просто приняли правила игры — и теперь оформляют товары за печатью декларанта, не неся ни за что ответственности.
Думаю, если бы таможенные представители поняли, что ФТС действительно хочет навести порядок в ситуации с «серыми схемами», «серыми брокерами», с коррупцией в таможенных органах, если бы убедились, что система «свой — чужой» больше не работает, если бы увидели, что не на словах, а на деле работает «главенство закона» — они, по сути своей являясь профессионалами в вопросах таможенного администрирования, смогли бы при помощи ФТС значительно исправить и улучшить таможенное администрирование и искоренить ряд таможенных правонарушений.
Давайте обратим внимание на то, что и ст. 86 ТК ТС, и ст.141,145,146 ФЗ № 311 у нас полностью не работают. А ведь здесь таможенный представитель может быть задействован как раз как гарант оплаты таможенных пошлин, налогов (вспомним суммы его обязательств перед таможенными органами), и он будет нести перед своими клиентами и перед таможенными органами ответственность и дорожить своей репутацией.
Нельзя не остановится на том факте, что действие системы «свой –чужой» так и не прекращено, несмотря на то множество ожиданий, которое сложилось после слов Владимира Путина о «слиянии в преступном экстазе». Казалось, вот сейчас наконец-то ФТС обратит на это внимание, и все будут «уравнены в правах», рынок таможенных услуг и таможенных представителей начнет развиваться, получит новый импульс… Однако в реальности ФТС просто сменила одних «приближенных» на других, в итоге вторые, как и первые, быстро стали героями криминальных хроник.
Иногда участники ВЭД приходят к таможенному представителю и прямо говорят: можете оформлять нас так , как это делают дружественные ФТС-склады и их таможенные представители? Но если в этом случае взять ДТ просто для ознакомления, можно сразу же понять: это готовое дело об административном правонарушении, и если оформить именно так, как просят, можно почти со стопроцентной уверенностью ждать попадания в «процент раскрываемости». В то же время на этих самых “дружественных” складах и у их таможенных представителей все нормально — даже с учетом того, что таможенные органы могут проводить после выпуска пост-контроль по выпущенным ДТ.
В ФТС так и не поняли, что смена «приближенных» ни к чему не приводит, поскольку порождают коррупцию и таможенные нарушения не конкретные люди, а данная им вседозволенность и безответственность. И они же убивают развитие рынка околотаможенных услуг и таможенных представителей. Кто-то в более цивилизованных с точки зрения таможенного оформления областях просто технически не сможет поступить так, как было сделано в Брянске, где в городе на центральном проспекте был открыт СВХ, да не просто так, а под концепцию таможенного оформления в приграничных территориях, в которой одним из пунктов прописан вывод СВХ и снижение транспортной нагрузки в крупных городах. Более того, сделано это было так, что параллельно с открытием этого СВХ закрылись два, судя по некоторым признакам, «недружественных» СВХ.
Было озвучено и довольно недвусмысленное «высказывание» пресс-службы именно такого «приближенного» таможенного представителя, в котором указывалось на то, что доля подаваемых им ДТ — всего 3%. Умолчав при этом, что доля СВХ, на которых находятся их представители, доходит в некоторых регионах до 50%. В моем понимании, это именно тот процент, который, собственно, подтверждает, что такой таможенный представитель не берет на себя солидарную ответственность с декларантом, понимая, что их ДТ выпускаются с нарушением. С его позиции пусть лучше за это отвечает именно декларант или фирма-«однадневка», которую потом все будут искать. А мы лучше в «серую» получим коммерцию. Наоборот, таможенный представитель, который отвечает перед таможенными органами за своего клиента и готов нести с ним солидарную ответственность, всегда будет подавать ДТ за своей печатью, тем самым привлекая новых клиентов и неся перед ними ответственность. Такие «приближенные» таможенные представители и подрывают авторитет института таможенных представителей. Глядя на них и их «работу», у участника ВЭД вырабатывается четкое убеждение: таможенный представитель — это, скорее, «решальщик» вопросов для таможенных органов, нежели защитник в отстаивании их интересов перед таможенными органами. А ФТС, конечно, зная «заслуги и работу» своих «приближенных» представителей, не спешит развивать институт таможенных представителей в целом.
ФТС так и не поняла, что только равноудаленность всех без исключения таможенных представителей разовьет здоровую конкуренцию. Тогда и таможенные представители действительно станут серьезным помощником ФТС в борьбе — как с коррупцией в таможенных органах, так и с таможенными нарушениями.
Однако ФТС у нас не то что с таможенными представителями не может определиться, оно не может для себя внести ясность — что такое «законопослушный участник ВЭД». Хочет рассматривать возможность включения в список добросовестных участников ВЭД по результатам проверок в течение трех лет. Неужели кто-то представляет, что малый и даже средний бизнес способен выдержать нагрузки по корректировкам, обеспечениям класс-решений в течение трех лет или просто возможные экономические кризисы в течение этого времени? Я думаю, что значительная часть малого бизнеса разорится при первом же общении с ФТС, а те, кто после этого все-таки останутся на плаву, уйдут в «серый схемы». Что касается среднего бизнеса, то он, поборовшись с ФТС какое-то время в судах, тоже уйдет в «серые схемы», только прибавив таким образом работы не только ФТС, но и налоговикам.
Нельзя не отметить такую заслугу ФТС, как внедрение электронных схем оформления — открытие ЦЭД, но и здесь есть своя ложка дегтя. Несмотря на то, что ФТС отчиталась о стопроцентной технической оснащенности постов под проведение выпуска товаров по электронным узлам связи, она все равно продолжает ограничивать возможности подачи участниками ВЭД ДТ в ЦЭД. Складывается ощущение, что в ФТС поняли всю антикоррупционную сущность ЦЭД — и испугались того, что участники ВЭД, осознав, что теперь-то как раз не только нужно, но и можно бороться с тем беспределом, беззаконием и коррупцией, с которыми они систематически сталкивались на некоторых таможенных постах, просто уйдут с них, перенеся оформление в ЦЭД. И сразу забили тревогу и начали искать какие-то лазейки, продемонстрировав таким образом, потерю контроля над «подконтрольными» постами и обеспокоенность происходящим с ним оттоком оформления товаров с его дальнейшим распределением среди ЦЭД. По их мнению, это уже непорядок.
Наверное, чтобы сохранить свое положение, таможенные органы скоро придумают право подачи ДТ в ЦЭД для участников ВЭД только по месту регистрации. Впрочем, это будет противоречить ст. 190 п. 1 ТК ТС и ст. 205 ФЗ №311(с моей точки зрения — аналогично тому, как противоречит закону ограничение по подаче ДТ в ЦЭД из морских портов и аэропортов, являющихся местом прибытия товаров на территорию ТС, где часто и происходит беззаконие в вопросах таможенного оформления). Мне непонятен страх перед этим распределением потоков. Ведь объем поступления платежей не изменится, а вот уровень коррупции и беспредела существенно сократится.
Нельзя не отметить постоянно ухудшающееся положение по управляемости таможенных органов. Такое ощущение, что многим постам участники ВЭД просто даны на откуп. Главное, чтобы поставленный план выполнили, а как это происходит на постах в действительности, никому неинтересно и никак не контролируется. Таможенные посты уже забыли такое понятие как ответственность перед законом, перед вышестоящим органом. Их уже даже не пугают никакие жалобы в вышестоящий орган и виды проверок. Знают: если это не «заказная», то руководство их «отмажет», так что вся проверка сведется к уровню «технической» и пройдет в режиме совместного времяпровождения и демонстрации «достопримечательностей города».
Думаю, ФТС пришла пора создавать «оперативное подразделение», которое бы подчинялось непосредственно руководству ФТС, а подконтрольно было правительству РФ. Это подразделение следует интегрировать также в систему СУР, в работу правоохранительного блока оргинспекторского управления. Собрать в нем, если так можно сказать, «элиту инспекторского состава и всех функциональных отделов», наделить номерными печатями и правом принятия решений (вплоть до вынесения представления руководству ФТС на увольнение по результатом поверки), а также правом выезжать и «высаживаться» на тех постах, по которым есть оперативная информация о происходящих таможенных правонарушениях и существующих коррупционных отношениях. А кроме того, нормативно закрепить за этим подразделением право отстранять на время проведения проверки руководство поста, инспекторский состав и занимать его место, неся ответственность за принятие решений, проведение досмотров, таможенного контроля, выпуска товара… Только это должны быть действительно профессионалы, решения которых будут незыблемы и не зависимы от «пополнения бюджета любой ценой» или телефонных звонков «сверху». Они должны понимать и разбираться в том, где действительно умышленные коррумпированные решения, способствующие уклонению от уплаты таможенных платежей, а где — несоблюдение инструкций, обусловленное чисто техническими вопросами и связанное с расположением поста или отдела, укомплектованностью штатной численностью, технической возможностью проведения досмотров. Где участник ВЭД документально подтверждает код товара, таможенную стоимость, а где — рассчитывает на «минимизацию» и т.д. А главное, данные проверки ни в коем случае не могли бы повлиять на сроки выпуска ДТ для законопослушных участников ВЭД. Я уверен, это бы остудило многих в таможенных органах — и инспекторов, и начальников постов и таможен, — которые знали бы, что никакое руководство не сможет «отмазать», когда это подразделение проводит проверку на посту, выявляет и фиксирует таможенные нарушения.
Безусловно, говорить о проблемах в таможенном администрировании можно много и долго. Коснуться, например, инфраструктуры СВХ, ЗТК, где иногда нет даже отведенных мест для качественного таможенного досмотра, закрытия и открытия постов, дорог к ним, проблемы низкой заработной платы сотрудников таможенных органов и социальных для них гарантий — средний размер заработной платы, я считаю, действительно не соответствует уровню принятия ими решений и их труду в целом. Но в то же время не надо забывать и о другой стороны «финансового» вопроса: сегодня таможенные органы — это одно из зеркал нашего общества. И отражает оно не только достижения, но и абсолютно все недостатки и проблемы этого общества: коррупцию, двойные стандарты, неуважение к закону, плохо организованное управление… И, конечно же, надо всегда помнить о том, что подавляющее большинство сотрудников таможенных органов — это все-таки не взяточники и коррупционеры, а честные и порядочные люди, которые пришли в таможенные органы не ради быстрой наживы, а в соответствии со своими убеждениями. И они готовы отстаивать экономические интересы государства — но, столкнувшись с той «палочной» системой, которая выстроена для пополнения бюджета любой ценой, увидев не раз и не два, что интересы нарушителей таможенного законодательства, «пополняющих» бюджет, ставятся выше интересов законопослушных участников ВЭД, опускают руки в бессилии. Потому что государство, ради которого они готовы служить и пришли служить, не делает ничего, чтобы помочь в этой абсолютно неравной сегодня борьбе чести и бесчестия, порядка и хаоса, деловой экономики и банального рвачества.
Что же получается? Сама система отвергает порядочных, честных и принципиальных сотрудников таможенных органов, а потому и перемещения из одного кресла в другое, с помощью которых сегодня пытаются исправить сложившуюся нездоровую ситуацию, не дают никаких результатов. Зная о проблемах, надеждах и тяготах таможенной работы не понаслышке, я уверен: сложившуюся систему нужно менять, но только делать это не «своими да нашими», а совместно с бизнес-сообществом, с таможенными представителями — со всеми теми, кому не безразлично происходящее.
Именно этого — общей работы, общего полноценного участия в создании здоровой, грамотно выстроенной, излечившейся от коррупции и взяточничества таможенной системы — я и хочу пожелать в преддверии профессионального праздника таможенных органов. Пусть наконец-то государство увидит и оценит труд тех, кто честно вкладывает все силы в создание прочной экономики страны и ее развитие! Терпения вам, успехов и главное — никогда не сдаваться в своем стремлении сохранить экономические рубежи и репутацию России, которые начинаются именно с таможни.
