Старший следователь специализированного отдела следственного управления УМВД России по Брянской области Марина Малышева в органах внутренних дел с 2002 года. Последние пять лет она – старший следователь специализированного отдела по расследованию дорожно-транспортных происшествий. Ни одно из ее дел, направленных в суд, не было возвращено на доследование. Малышева так качественно расследует дела, так скрупулезно документирует каждое следственное действие, свидетельские показания, и проводит столько экспертиз, что у суда нет основания для требования доследования, пересмотра дела. Ни одна из жалоб, которые поступали от участников ДТП или их родственников, не подтвердилась, приговоры суда оставались без изменений. Интервью с ней предоставлено пресс-службой УМВД по Брянской области.
Жалобы на работу следствия со стороны обвиняемых и особенно родственников потерпевших в ДТП – «нормальное» явление. Если кто-то из близких получил тяжелые увечья или погиб в результате ДТП, родные требуют для водителя самого жестокого наказания, невзирая на степень его вины. А очень часто водитель вовсе не бывает виноват. Но родственники погибшего не хотят этого понимать и обвиняют следователя, суд, полицию, городские власти, всех подряд в гибели своего близкого. Отвергают экспертизы, свидетельские показания, обвиняют следователя в коррумпированности.
В практике Марины Малышевой было расследование ДТП с гибелью под колесами автомобиля детей, перебегавших дорогу. Родители требовали для водителя самого жестокого наказания. Следователь сделала все, чтобы доказать вину водителя и направить дело в суд. Водитель был осужден, но родственники погибших детей все равно были не удовлетворены и писали жалобы, обвиняя следователя в коррумпированности. И это — обычное явление в работе специализированного отдела по расследованию ДТП.
— Как удается следователю сохранять необходимые хладнокровие и работоспособность в такой обстановке?
— На деле о наезде на детей я похудела на 14 килограмм, – вспоминает Марина Малышева – До сих пор в тонусе, хотя уже несколько лет прошло. Так что лучшее средство для похудения – работа в следствии, особенно в полиции.
Нет страшнее трагедии, чем гибель детей. Но это ДТП было, если так можно выразиться, стандартным, несложным по своему составу и строению. Оно было нестандартным и очень тяжелым по своим последствиям – погибли дети. Установить степень вины непосредственных участников дорожного движения – водителя и погибших детей, – стало возможным благодаря ответственности и неравнодушию свидетелей. Очень благодарна этим людям за их отзывчивость, за добросовестное исполнение ими гражданского и человеческого долга.
Но нельзя забывать, что в том, что происходит с детьми на дороге, несут ответственность и родители, которые оставили их без присмотра. В гибели детей виноваты все…
Это очень болезненная тема. Молодые мамы и пожилые бабушки, перебегающие дорогу в неположенном месте и тянущие за руку детей, – привычная для всех картина. Культура поведения на дороге и ответственность закладываются в семье. Как достучаться до этих преступно спешащих безответственных родителей? Казалось бы, они — взрослые здравомыслящие люди, должны предвидеть последствия свой спешки и легкомыслия.
— Как часто в ДТП бывает виноват пешеход?
— С уверенностью практика могу сказать, что в половине случаев. Как профессионал – следователь, который раскладывает ДТП на составляющие, считаю, что виноват тот, кто нарушил правила дорожного движения и чье поведение стало причиной ДТП. Но почему-то общественное мнение всегда на стороне пешехода. Считается, что если автомобиль сбил на дороге пешехода, значит виноват водитель. Категорически не согласна. Ступая на проезжую часть, пешеход становится участником дорожного движения и должен соблюдать его правила. Если он их нарушил, он и виноват.
Сколько у нас наездов на пьяных пешеходов, спящих прямо на дороге! В моей практике были дела о ДТП, и не одно, когда еще и распивали на проезжей части.
Экспертизы показывают наличие в крови потерпевшего запредельное количество алкоголя, а родственники упорно доказывают, что он непьющий, разве пива бутылочку когда употребит… Утверждают, что это в полиции «экспертизы не такие», а их погибший родственник – благоразумнейший человек, просто ангел.
— Выносит ли суд наказание пешеходам, спровоцировавшим ДТП?
— Суд — никогда. Для пешехода предусмотрена только административная ответственность. Штрафы, и те незначительные. Но на самом деле пешеход-нарушитель бывает очень жестоко наказан жизнью, потеряв в ДТП здоровье, а иногда и саму жизнь. Ведь водитель в любом случае защищен броней автомобиля, а у пешехода только очки и галстук. Да еще зонтик, для торможения…
— В чем вы видите главную причину роста числа ДТП?
— Не в том, на что обычно ссылаются – то есть не в увеличении количества транспорта и качестве дорог. По опыту могу сказать, что чем хуже дороги, тем ниже скорость автомобилей и тем меньше ДТП.
Но дороги и увеличившееся число машин — лишь часть проблемы. Первично хамство. Отсутствие культуры поведения на дороге, неуважение друг к другу пешехода и водителя – основной фактор большинства ДТП. Это мое убеждение, основанное на пятилетней практике расследования дорожно-транспортных происшествий. ДТП – не умышленное преступление, это последствие дурного воспитания, безответственности. Оно совершается не по злому умыслу, а по неразумию.
— Как относятся мужчины-коллеги, ваши подследственные и другие участники ДТП к тому факту, что таким сугубо мужским делом занимается женщина-следователь?
— Поначалу с неприкрытым недоумением и недоверием. Но я их быстро разубеждаю, потому что личный водительский и автослесарный опыт у меня вполне приличный. 12 лет вожу машину, и почти двадцать — вожусь с автомобилем в отцовском гараже. Когда растолковываю подследственному мужчине суть какой-нибудь технической экспертизы, чувствую себя более мужиком, чем он.
Я не просто езжу на работу на своем авто. На место происшествия выезжаю на служебной машине (я закреплена за двумя). Так что часы наката у меня как часы налета у летчика. А в отпуске вожу водный мотоцикл.
А вообще женщина в полиции — это не смягчающее, а отягчающее обстоятельство. Потому что она должна не просто соответствовать требованиям, которые предъявляются службой, но и требованиям, которые предъявляются женщине. А они зачастую более жесткие чем все другие. Я должна и на месте происшествия все отрабатывать безукоризненно, без малейшего права на ошибку, и парковаться лучше, чем коллеги-мужчины. Но при этом подразумевается, что выглядеть я должна по меньшей мере как модель, быть безупречно ухоженной и всегда в форме.
Конечно, работа следователя по ДТП – неженское дело. Работа ненормированная, командировки и срочные выезды в район на место происшествия случаются в любое время суток. Территория работы – дороги, автостоянки, вокруг одни мужчины, как правило, раздраженные…
Происшествия, которые мы расследуем, отличаются, к примеру, от корыстных преступлений. Прежде всего, по субъективному восприятию фактов и последствий. ДТП — это не кража. Кража — лишь временная неприятность, украденный телевизор можно заменить покупкой нового. А тут кровь, страдание, смерть. ДТП — это необратимое горе, тут уже ничего не поправишь, люди уходят навсегда. Поэтому расследование ДТП — не женское дело.
Но я все равно очень люблю и ценю свою работу. Она мне безумно нравится. Выбор сделан. Так и только так, и не иначе.
— Что именно вас в ней привлекает?—
— Счастливое для меня сочетание правоведения и автодела. И — роскошь разнообразного общения с людьми. Каждое новое дело приводит в мою жизнь новых, очень разных людей. От серьезных бизнесменов до слесарей, от удивительно порядочных и совестливых людей до редкостных нравственных уродов. Благодаря приграничному положению нашей Брянщины есть возможность общаться с коллегами из соседних областей и республик, перенимать их опыт, знакомиться с их правоприменительной практикой.
Мне все интересно в моей профессии – в том числе разнообразие всевозможных экспертиз – медицинская, биологическая, трасологическая, автотехническая. Практически ни одного дня не проходит без пополнения профессионального, образовательного, человеческого ресурса новыми познаниями, впечатлениями и эмоциями.
А при проведении следственного эксперимента и даже при осмотре места происшествия приходится проявлять почти творческие способности – актерские и режиссерские.
Например, если необходимо на месте произвести осмотр автомобиля, а в понятые никто из зевак идти не хочет, я громогласно заявляю, что в данном автомобиле, по нашим сведениям, перевозят украденные в Смоленске бриллианты. И любопытсво превозмогает, понятые находятся…
При проведении следственного эксперимента ты как режиссер-постановщик выстраиваешь «свет, мотор, первый пошел» и тому подобное.
Не устаю удивляться разнообразию человеческих характеров и судеб. И, хотя я знакомлюсь с людьми во время шока, обрушения на них страшной трагедии, когда проявляются не самые лучшие их качества, когда приходится выдерживать чью-то агрессию, сопереживать кому-то в горе – всегда нахожу позитив. Иначе нельзя, потому что тогда было бы совершенно невозможно принимать ответственные процессуальные решения, ответственно и качественно расследовать дело.
Люблю работать с сельскими жителями – они больше уважают полицию, власть, более ответственные – по вызову следователя пешком из деревни придут. И при этом они более отзывчивые на чужую беду и совестливые.
— Что вы тяжелее переживаете – агрессию или безысходное горе участников ДТП?
— Все ложится на душу одинаково тяжело. Хочешь не хочешь, а впитываешь все как губка. Ведь не получиться просто опросить участника ДТП или родственника погибшего. Мать начинает рассказывать в подробностях о сыне, какой он был. Мысленно измеряя заново его и свою жизнь, с самого раннего детства. И я не могу прервать, я все выслушиваю… Потому что не могу задавать интересующие меня вопросы по делу для принятия процессуально верного решения.
И мать виновника аварии и гибели людей тоже взывает к пониманию: «Вы же женщина, должны понять».
Так что кроме обязанностей следователя приходится быть психологом, психоаналитиком и юрисконсультом. И еще – судьей на ринге. Ведь ДТП – это трагедия как минимум в двух семьях. Как поведет себя человек в шоке, он и сам не знает. Все люди индивидуальны, а в беде они дифференцированно индивидуальны. Виновники переживают случившееся по-разному: кто-то за руль год сесть не может, а кто-то о сломанных дворниках переживает больше, чем о погубленных жизнях. А следователь между сторонами – как судья на ринге. Люди, к сожалению, тяжело каются и так же тяжело прощают.
— Но есть, наверное, и светлые моменты?
— Есть чудесные моменты, которые переживаешь благодаря прекрасным людям. Несмотря ни на что, на моем жизненном пути встречалось больше хороших людей, чем плохих. Был в моей практике случай, когда родители погибшего в ДТП молодого человека просили прощения у водителя автомобиля, при столкновении с которым погиб их сын. Меня потрясло их достоинство и умение, несмотря на горе, трезво посмотреть на ситуацию. Их сын управлял иномаркой нетрезвым, превысил скорость, вышел на встречную и столкнулся с большим грузовым автомобилем. И они извинялись за случившееся перед водителем грузовика!
А однажды мне сказали спасибо сразу две стороны – сам виновник ДТП и родители погибшей при этом девушки. После того как они ознакомились с материалами законченного дела, сказали простое спасибо за работу, за то, что все было учтено, действия каждого были установлены и подтверждены доказательствами и экспертизами. Хотя они в свое время опасались, что виновника аварии будут «отмазывать». И сам виновник, хотя я направляла на него обвинительное заключение и его ждало реальное наказание, также поблагодарил за объективность и непредвзятость.
Они сказали тогда, что со мной они пересмотрели свое отношение к полиции. Большего признания своей работы для следователя не требуется. Эта оценка людей – главное для нас.
Хотя обычно оценки нам даются другие. Гораздо чаще приходится сталкиваться с непониманием, подозрительностью, предвзятостью. Все опасаются, что противная сторона дала следователю взятку, поэтому все идет «не так», экспертизы «не те». Если возбуждаешь уголовное дело — значит взятку взял, если отказываешь в возбуждении — значит тоже взятку взял. И так как люди некомпетентны в юридических и экспертных вопросах, обвиняют следователя в коррумпированности. С этим очень трудно жить и работать, но так уж складывается.
— Кстати, о потрясениях. На месте ДТП вам приходится работать не только с покореженным железом, но и погибшими.
— К таким ситуациям, виду крови и погибших я привыкла еще в дознании. Эмоции приходится прятать подальше, чтобы они не мешали работать. Это только в первые минуты ты просто человек, живо сочувствующий горю другого, а потом берешь себя в руки, заковываешь себя в броню и становишься профессионалом. Чтобы выполнить служебный долг, разобраться в случившемся.
