В Севском районном суде рассматривается дело о массовой гибели рыбы в реке Сев, случившейся летом. Эта история вызвала широкий общественный резонанс, а после короткого следствия в трагедии обвинили малосырзавод компании «Умалат». Гендиректор компании Алексей Мартыненко с обвинениями в адрес своего предприятия категорически не согласен и отстаивает свою правоту с доказательствами.
— Итак, что же случилось в Севске 30 и 31 июля?
— 30 июля — это была суббота — мне позвонил директор завода и сказал, что у нас на очистных случилась авария. Примерно в 16.30 произошёл прорыв обваловки между 3 и 4 картами. А дальше, так как все карты соединены, из четырёх карт — с 1-й по 4-ю — стоки начали наполнять лагуну номер 6. Здесь подрядная организация как раз заканчивала укреплять обваловку лагуны. Работы они должны были закончить ещё в мае, но из за дождей они затянулись до конца июля. Не хватило на обваловку буквально двух дней — остался выезд для грузовиков из лагуны на высоте примерно 1.5 метра от дна. Стоки наполнили шестую лагуну — и через выезд для техники часть стоков вытекла на луг. На момент аварии на очистных шестая лагуна (на схеме под №6 — Ред.) была пустая.
На следующий день пришли сообщения о гибели рыбы в сквере города Севска. Конечно же, все связали гибель рыбы с аварией на наших очистных.
— Как развивалась ситуация дальше?
— Авария произошла в субботу. Сразу же представителем лабораторией ЦЛАТИ вместе с представителем Росприроднадзора и работником нашей компании были взяты анализы в реке Сев — выше наших очистных и ниже, в районе выходящего к реке сквера города Севска. Эти анализы есть в материалах дела. Они показывают значительно сниженный уровень кислорода — 2.9 и 3.6 при норме 6. Если нас можно хоть как-то заподозрить в том, что произошло ниже по течению, то к низкому уровню кислорода выше по течению мы не имеем никакого отношения и надеюсь, что это все понимают.
Также в реке ниже по течению есть превышение нормы по нефтепродуктам и фекалиям. В наших стоках, естественно, отсутствуют как нефтепродукты, так и фекалии, а количество сульфатов, наоборот, при попадании стоков в реку, было бы в 5 раз выше нормы, и такой показатель как ХПК должен был бы быть в 125 раз выше нормы, а в данных анализах он в норме. Специалисты-экологи чётко говорят, что на основании этих анализов можно утверждать, что загрязнения стоками нашего завода реки не было.
— Прибывшие специалисты осматривали место аварии?
— Все здесь были — Росприроднадзор, департамент природных ресурсов, Роспотребнадзор, севская полиция. Все посетили наши очистные и луг, примыкающий к полям фильтрации. В обшей сложности — более десяти человек проверяющих. Все написали свои заключения. Во всех этих заключениях написано, что действительно произошёл прорыв, но стоки вылились на прилегающую территорию.
8 августа отдельно проверяла природоохранная прокуратура. Три человека активно искали следы попадания в реку на протяжении четырёх часов. Но все следы заканчивались примерно в 200-300 метрах от реки. Несмотря на желание найти такие следы и сразу определить виновного в гибели рыбы, сотрудники природоохранной прокуратуры написали так, как на самом деле было.
Когда я посетил это место 9 августа, то было хорошо видны остатки стоков на поле в небольших ямках и в тех местах куда попали стоки, пожухла трава. Именно за этот ущерб прилегающей территории мы заплатили штраф в 365 тыс. рублей. Единственное, что Росприроднадзор написал в заключении, что стоки попали на прилегающую территорию (они имели в виду шестую лагуну) и далее в пойму реки Сев. Именно эту фразу природоохранный прокурор использует в обвинении.
— А вы не согласны?
— Если мы посмотрим хотя бы в Википедию, то пойма — часть речной долины, затопляемая в половодье или во время паводков. Для Росприроднадзора «пойма» — это луг, примыкающий к полям фильтрации. А прокурор путает «пойму» с «руслом». Русло, согласно энциклопедическому определению — наиболее пониженная часть долины, выработанная потоком воды, по которой осуществляется перемещение основной части донных наносов и сток воды в междупаводочные периоды.
В тот момент я понимал, что надо самому понять ситуацию. Я взял лодку, проплыл вниз по течению и первую мертвую рыбу обнаружил в районе, где городской сквер выходит к реке. Рыба осталась на берегу в кустах, поэтому найти её было легко. Практически все время, когда я ехал, я снимал видео и надеюсь, что это видео запросит суд. Далее я начал выяснять, что происходит с очистными самого города и обнаружил, что они в неработающем состоянии — канализация частично сливается на городские поля фильтрации, а большая часть прямо в реку практически со всех улиц. После того, я обнаружил информацию, что именно в это время, происходили такие же явления связанные с гибелью рыбы в Смоленской, Ленинградской, Ярославской, Нижегородской областях, Татарстане и нашёл как минимум 20 таких случаев. Я выяснил, что причиной таких явлений стала жара и дожди, которые приводят к тому, что водоросли выделяют токсины и это приводит к низкому уровню кислорода и тем самым это вызывает массовую гибель рыбы. Уровень кислорода там также фиксировался в районе 2.5-3.0 и меньше в районе непосредственной гибели рыбы. И везде точно такие же признаки — тёмная вода и маслянистые пятна. Низкий уровень кислорода также виден из анализов и выше, и ниже наших очистных. Тогда для меня стало ясно, что наша авария не имеет к этому природному явлению никакого отношения.
Я успокоился — мне было очевидно, что несмотря на совпадения, все контролирующие органы знают ситуацию в деталях, были на месте и всё видели и поэтому то, что произошло дальше, вызвало у меня шок.
— Что именно?
— Предъявление нам иска природоохранным прокурором на 9.5 млн. рублей. В такую сумму оценили стоимость погибшей рыбы. Это было 13 сентября. 25 октября он предъявил ещё один иск на 61.5 млн. рублей за ущерб водному объекту. Также к нам предъявлены требования закрыть существующие очистные и рекультивировать земли под ними. Но это совершено законные очистные и такие традиционные очистные используют подавляющее большинство молочных заводов. Ранее той же природоохранной прокуратурой было выдано заключение, что наши очистные сооружения находятся в удовлетворительном состоянии. К нам никогда не предъявляли никаких претензий и не делали никаких предписаний.
— Тогда на основании чего, по-вашему, предъявлены такие серьёзные обвинения?
— Тут натуральные чудеса. Даже руководители органов, которые присылали письма и подписывали бумаги, были сами удивлены.
Сначала я встретился с руководителем Росприроднадзора и спросил, каким образом он рассчитал такой ущерб. Он объяснил: его подчинённый сказал, что мы виноваты, а сам он не был на месте и подробно не изучал дело. Я показал ему расчёт штрафа, где в одном и том же документе написано, что стоки попали на прилегающую территорию, а ущерб рассчитан за вред, причинённый водному объекту. Он сказал, что он не увидел фразу про то, что стоки вылились не в реку, а на прилегающую территорию. Он мне сообщил, что сначала вообще рассчитали ущерб в 400 млн. рублей, ему это показалось много, потом на 90 млн. рублей, а он нам сделал скидку 30 млн. рублей. Я поблагодарил его за милосердие…
— Смешно…
— Было бы смешно, если бы не было так грустно. Я спросил у него, каким образом он рассчитал объём сброса. Он ответил, что на основе письма администрации области. Я позвонил в администрацию и спросил откуда у них получилось 22 тыс. кубометров. Ответ был таким. Рыбаки сказали, что уровень упал на 0.5 метра в 1,2,3,4 картах. С площади 22000 кв. метров это получается 22 тыс. кубометров. Тогда мне совсем дурно стало.
Площадь этих карт — примерно 32 тыс. метров, даже если 22000 умножить на 0.5, то получится 11000 кубометров. И этот или другой объём вылился даже не на прилегающую территорию, а в шестую лагуну. Но ведь лагуна была пустая, надо было померить насколько там увеличился уровень. И вообще какой смысл все это считать, если нет фактов попадания стоков в реку?
Эти вопросы я задавал руководителю Росприроднадзора, но ответом было, что он устал писать объяснительные своему руководству, что есть давление общественности, и он «умывает руки». Информацию о виновности нашей компании Росприроднадзор разместил на своём сайте, журналисты подхватили эту новость, она распространилась по всей стране с заголовками «Брянский «Умалат» убил рыбу на 61 млн. рублей». Один только этот факт нанёс огромный ущерб нашей репутации.
Я уже 23 года занимаюсь бизнесом и не привык бежать от проблем. В моей жизни были разные ситуации, но эта кажется самой сложной, именно по причине нелогичности происходящего и большого количества совпадений и недоразумений.
— Вы обращались в прокуратуру? Потому что обвинение вам предъявляет не Росприроднадзор, а именно прокуратура…
— Да, я пошёл к прокурору области, начал объяснять эту сложную историю и просить более внимательно разобраться с данной ситуацией. На мой взгляд, здесь не просто нарушается принцип презумпции невиновности, здесь идёт целенаправленное препятствование предпринимательской деятельности.
Он услышал меня и пригласил на совещание заместителя прокурора области и природоохранного прокурора, господина Зубко. Я ещё раз вкратце описал ситуацию и предложил прекратить преследование предприятия и заключить мировое соглашение. Мы обязуемся построить наиболее высокотехнологичные очистные сооружения, а прокурор отзовёт данные иски. На мой взгляд, это было бы самым правильным решением — действительно запах от наших очистных вызывает недовольство жителей Севска. Но, к сожалению, моё предложение не было принято. Мало того, г-н Зубко заявил, что перед законом все равны, и мы ничем не лучше человека, которого он посадил под стражу за 12 спиленных деревьев и всего с двумя свидетельскими показаниями. «Он даже штраф 600 000 рублей не может заплатить», — радостно сообщил он всем присутствующим, чем смутил даже своих коллег. Далее он сказал, что в нашем случае действует презумпция виновности. На мой взгляд, надо понять, что является целью человека и чиновника, которого государство наделяет властью. Его цель только наказать, даже с недостаточными доказательствами или всё-таки целью является сделать так, чтобы возможные правонарушения не повторились и тем самым улучшить экологию и улучшить общество?
— Когда у вас очередное судебное заседание?
— 24 ноября. Сейчас у нас осталась последняя надежда на справедливый суд и на помощь общественности в этом вопросе. На суде мы подали ходатайство о проведении экологической экспертизы и истребовании материалов уголовных дел по фактам гибели рыбы в других регионах в это время. А это примерно 20 случаев в течение июля и августа 2016 года. Сейчас ждём какое решение примет природоохранный прокурор, потому что суд запросил его мнение по поводу наших ходатайств.
— Что уже сделано компанией для улучшения экологической обстановки в городе?
— Ещё два года назад мы начали делать проект реконструкции завода, где важным элементом будущего завода являются высокотехнологичные очистные сооружения. Получить кредит просто под очистные у банка невозможно, так как сами по себе они не окупаются. Плюс к этому у нас есть полностью законные и традиционные очистные, такие же как у всех заводов в России. Поэтому новые очистные — это часть проекта реконструкции.
На сегодняшний день проект прошёл экспертизу, получено разрешение на строительство и в ноябре должен был пройти кредитный комитет в банках, которые собираются данный проект финансировать. К сожалению, на сегодняшний день, банки оттягивают проведение кредитного комитета до завершения спора с природоохранной прокуратурой.
Сразу же, как только мы разрешим данный спор, мы выходим на кредитный комитет и начинаем строить очистные сооружения. Они позволят избавить город от запаха при юго-западной розе ветров. Мы даже хотим устроить большой праздник в городе по поводу этого события. Ведь проблема с запахом существует с 1964 года. Местные жители активно пишут письма президенту, в прокуратуру, даже недавно мы получили запрос от Жириновского, но их недовольство связано именно с запахом, который исходит от очистных сооружений. Мы не сбрасываем и никогда не сбрасывали стоки завода в реку, это легко проверяется. Расстояние до реки чуть меньше 1 километра, у нас нет никаких ядов в наших стоках и быть не может. Наши стоки — это вода, сыворотка, и 30 кг биоразлагаемых моющих в день. Мы используем дорогие и современные моющие вещества, абсолютно безопасные для экологии. Может быть, воды мы расходуем больше чем раньше из-за того, что сейчас мы активно моем оборудование в автоматическом режиме — это наш секрет для хорошего качества продукции. Но эти стоки не наносят никакого экологического вреда.
А ещё в рамках нынешнего этапа реконструкции мы начали отгружать сыворотку на другие заводы для переработки — ведь именно сыворотка даёт неприятный запах. Касательно рисков, связанных с авариями, то сейчас мы их исключаем, потому что мы ещё больше усилили обваловку всех карт. Сейчас подобная авария не может произойти даже теоретически.
— Что будет, если предприятие всё-таки будет оштрафовано судом?
— Мне трудно думать о штрафе в той ситуации, когда я уверен в нашей невиновности. Что меня действительно беспокоит в этой ситуации, так этот то факт, что один человек, наделённый властью, на основе документов, сделанных со смысловыми и математическими ошибками и просто на основе ложных данных, может получить у суда обеспечительные меры на 70 млн. рублей и далее на основе всех этих недоразумений может разрушить все, что другие люди создавали годами. Может без всяких угрызений совести, прикрываясь именем закона, лишить людей их рабочих мест, город, область и государство — доходной части бюджета, наших преданных потребителей — их любимого сыра. Он легко говорит о смене собственника на предприятии. Но этот прокурор не знает, и с его ценностями, не хочет знать, что мне пришлось преодолеть, чтобы поставить данный завод на ноги. Я получил это завод разрушенным и вложил туда все свои деньги и силы, взял огромные финансовые обязательства и даже выучил итальянский язык. Сколько раз я решал закрыть этот завод, так как завод в течение девяти лет был просто убыточным, сколько было отчаяния, сколько было бессонных ночей? А сколько сил вложили сотрудники завода? Завод вышел из убытков спустя 9 лет наших усилий в 2012 году, и у нас раньше просто не было финансовой возможности сделать современные очистные и избавить горожан от неприятного запаха. Если за иностранными компаниями стоят большие финансовые ресурсы, то за нами стоит только энтузиазм и желание сделать вкусный сыр, который полюбит каждая семья в России. И даже без ресурсов, по данным Nielsen, мы занимаем шестое место в России и второе место среди российских компаний по свежим сырам. Я человек не из робкого десятка, моя команда такая же. Несмотря на то, что у нас сейчас есть предложение от правительства Московской области разместить завод в свободной экономической зоне, я не могу и не хочу отступать и бросать людей. Мы все вместе будем бороться, сопротивляться, восстанавливать своё доброе имя и уверен, что здравый смысл и справедливость победят.
