Директор Центра стратегических инноваций Борис Глазков потряс участников первого заседания Медиаклуба «Центр» сразу несколькими тезисами: «Если Россия сейчас не включится активно в процесс создания промышленного интернета, то через год точно будет уже поздно»; «Интернет вещей и промышленный интернет — одно и то же. Он уже лет 20-30 используется, но мы не знали, как это называть», «Человек всегда останется в контуре управления». Его «зарисовка» об интернете вещей и промышленном интернете осталась несколько в тени в связи с обще атмосферой заседания, но подробный «конспект» его выступления да ещё с дополнениями обнаружился на theRunet.com.
— Как бы вы объяснили понятия «Интернет вещей» и «Промышленный Интернет»? Что это явление означает для индустрии в целом и для конечного потребителя?
С бытовой точки зрения под «Интернетом вещей» понимают обыденные вещи, которые нас окружают, соединенные между собой беспроводным или проводным способом. Это может быть всё что угодно: телефоны, компьютеры, чайники, утюги, стиральные машинки, автобусы, самолеты, элеваторы, трубопроводы. Такое соединение подразумевает наличие в каждом элементе Интернета вещей некой электроники (чипа). Понятно, что мобильный телефон по умолчанию подключен к сети. А вот в чайниках и стиральных машинках такие чипы появляются только сейчас.
Казалось бы, это чисто техническая функция — встраивание микросхемы. Но с точки зрения экономики это дает колоссальный эффект. Если речь идет об обычных товарах — стиральных машинах, зубных щетках, футбольных мячах и т. д. — то пока что их ценообразование основано на себестоимости и марже производителя и продавца. Но если в тот же самый мяч встроить электрическую схему, которая будет сообщать, как мячик используется, как с ним поступает футболист, то накапливаемая информация сама по себе будет представлять ценность. Когда соберут массив данных, его можно будет проанализировать и оценить поведение футболиста. Эти знания позволят не только повысить эффективность тренировок для спортсмена и тренера, но и искать будущих звезд, опираясь на вполне объективные статистические данные. Такие мячи — это уже не просто надутые воздухом кожаные мешки, это устройства для предоставления большого количества информационных сервисов.
Таким образом, Интернет вещей, с одной стороны, изменит жизнь на бытовом уровне, а с другой, даст новые экономические возможности для B2B-рынка, заставит его работать по новым правилам.
Конечно, речь не идет о том, что все перевернется с ног на голову. Просто интернет как таковой переформатирует существующие рынки и создаст новые отрасли. Глобальная сеть уже успела изменить медиа, рекламную и финансовую индустрии, уже затронула обучение и торговлю. Однако интернет почему-то еще не добрался до энергетики, спорта, здравоохранения, промышленности. Но в ближайшие пять лет он уже получит технические возможности для переформатирования этих отраслей. И чем меньше стоят производство электроники, вычислительные мощности и передача трафика, тем ближе мы к таким изменениям.
Экономика будущего — это экономика знаний, в которой основную ценность представляют как раз обработанные и проанализированные данные. Доход будут получать от продажи знаний, будь то квалификация футболиста или состояние того или иного технологического оборудования.
А «Ростелеком» в процессе развития Интернета вещей сыграет очень важную роль — ведь именно мы будем эти ценные данные передавать. Поэтому следующий шаг для нас — это, грубо говоря, научиться эту информацию обогащать и получать на ее основе знания, которые потом сформируют дополнительные деньги для наших клиентов.
— Что тогда представляет собой Промышленный Интернет?
В сфере Интернета вещей в промышленности можно выделить два направления.
Первое — это переход промышленности на сервисную экономику. Что это значит на практике? Например, у вас есть авиакомпания. По сути ваша задача — перевести грузы или пассажиров из точки А в точку Б. Все остальное — это вспомогательные операции. У вас есть авиалайнер, и вам критически важно, чтобы он был исправным, летал, не простаивал на перроне, чтобы не терять прибыль. Вам неважно, за счет чего он летает, какой у него двигатель. Вам нужны летные часы. И на этом строится сервисная экономика: важен конечный результат. Не двигатель, а лётные часы. Не компрессор, а сжатый воздух, и так далее.
Поэтому индустриальные компании, например, General Electric приходят к авиакомпаниям с предложением: «Раньше вы покупали двигатель и ставили на баланс, теперь вы будете покупать столько-то летных часов. Мы берем на себя ответственность за работоспособность двигателя». В этом случае авиакомпаниям требуется меньше капитальных затрат, кроме того, для авиакомпании снижаются эксплуатационные риски. Производитель оборудования берет эти риски на себя, но чтобы он это мог сделать, необходимо максимально гибко подходить к процессу обслуживания оборудования — производить ремонт заранее, по мере необходимости, а не по плану, как это происходит сегодня. Если производитель оборудования знает об условиях эксплуатации и параметрах функционирования: расходе топлива, частоте вращения, прогибе лопаток, температуре и т. п. (получая эти данные с датчиков), то он сможет обеспечить снижение собственных затрат на обслуживание агрегата и снизить время простоя воздушного судна из-за внештатных ситуаций. Чтобы всю эту информацию собрать с двигателя, передать в центр обработки данных, а потом на её основе сделать анализ и предсказать поломку, нужен Интернет вещей. В этом случае возникает выгода для индустриальных компаний и, как результат, сервисная экономика. То есть авиадвигатель предоставляется «как сервис».
Второе направление развития Промышленного Интернета — это повышение эффективности производственных систем. Например, вы производите автомобили. У вас с конвейера сходит X единиц продукции в час, а ваш канал сбыта позволяет продать X+10. Как увеличить объем производства?
Для этого нужно оптимизировать производственный процесс: обеспечить точность операций, вовремя получать комплектующие, сократить складские запасы, наладить связь между автоматизированным оборудованием, минимизировать возможность человеческих ошибок и время человеческого участия в операциях. Здесь технологии Интернета вещей должны обеспечить синхронизацию разных элементов производственной системы. Причем такая система может не только работать внутри компании, но и связываться с «внешним миром» — оборудованием или транспортом компании-поставщика, например. То есть происходит переход от интеграции смежных производств на уровне договоров или ERP-систем к интеграции на уровне взаимодействующих между собой технологических систем, работающих непосредственно на производстве.
От теории к практике
— Сколько времени развивается этот подход к промышленности?
Я думаю, активный рост идёт последние 3–5 лет. Промышленная автоматизация как направление деятельности существует уже давно. Автоматизированные системы управления технологическим процессом (АСУ ТП), АСКУЭ, системы управления складами — все это существовало и до интернета. Поэтому нельзя сказать, что Промышленный Интернет — это что-то чрезвычайно новое.
Новыми скорее можно считать те эффекты, которые появляются от применения информационных технологий в сервисной экономике, и объединение разных предприятий в одну информационную систему, позволяющую более эффективно управлять процессами в автоматическом режиме, оптимизировать производственные и иные бизнес-процессы.
— В каких отраслях каких стран Промышленный Интернет уже по-настоящему работает?
Если говорить про сервисные модели, на Западе таких примеров достаточно много.
Начнем с того, что вообще сам термин «Промышленный Интернет вещей» (Industrial Internet of Things) ввела американская корпорация General Electric. Сегодня ключевыми игроками в Промышленном Интернете с точки зрения поставщиков оборудования являются Германия и США. В Германии развивается так называемая «Индустрия 4.0» (инициатива 2011 года, в рамках которой конкурентоспособность обрабатывающей промышленности Германии повышают через усиленную интеграцию высоких технологий в заводские процессы — прим. ред.). Немцы концентрируют усилия не на сервисной модели, а на производстве, но в итоге все равно развивают оба направления: они сильно взаимосвязаны.
— Какие отрасли активно пользуются Промышленным Интернетом?
Отраслями, которые сильно выигрывают от внедрения решений Промышленного Интернета и потому продвинулись дальше остальных, являются логистика и дискретное машиностроение. Нагляден также пример ТЭК, потому что в этой отрасли работают «вращающиеся механизмы» — насосы, компрессоры, турбины, то есть дорогостоящее, технически сложное оборудование, для которого поломки критичны, а ремонт чрезвычайно затратен. Конечно, чтобы предсказывать внештатную ситуацию с хорошим запасом, за несколько дней, нужно накопить очень много данных об эксплуатации конкретного агрегата и на их основе построить модель. Но на практике это оправдывает себя.
Я считаю, что в будущем все отрасли будут постепенно переходить на такие «рельсы».
Российские первопроходцы
— Сейчас «Ростелеком» плотно занимается темой Промышленного Интернета. Это изначально была ваша инициатива или к вам обращались российские предприятия, чтобы делать совместные проекты?
Это инициатива «Ростелекома» в чистом виде, которую мы начали развивать в начале 2015 года. Мы увидели этот тренд за рубежом и поняли, что если в ближайшие годы получится объединить ведущие российские компании с качественной экспертизой в нужных отраслях и технологиях, то можно реализовать много прорывных проектов, которые поднимут конкурентоспособность отечественной промышленности в целом. Нас активно поддерживает АО «Российские космические системы», руководство которого отлично понимает, какие выгоды для их производства могут дать новые технологии информатизации. Сейчас мы тесно взаимодействуем и недавно договорились учредить российский консорциум промышленного интернета.
Конечно, Промышленный Интернет будет появляться и развиваться с нами или без нас, но в любом случае он отразится на потоках трафика, требованиях к каналам связи и средам передачи данных, их безопасности.
Вы знаете, как серьёзно у нас на законодательном уровне поддерживается защита персональных данных. Конечно, если кто-то узнает какую-то персональную информацию обо мне или о вас, это будет крайне неприятно, но для страны в целом не фатально. А вот если дистанционно остановят нефтепровод или отключат энергоснабжение в каком-то регионе? Интернет вещей предоставляет не только новые возможности роста традиционных отраслей промышленности, но создает новые угрозы. Поэтому требования по безопасности при внедрении технологий Промышленного интернета, конечно, очень серьезные. А это значит, что требования к оборудованию и к средам передачи данных будут также совершенно другого уровня.
И здесь «Ростелеком» должен быть впереди. Мы понимаем, что у нас высокий уровень ответственности перед государством, которое является не только самым крупным акционером, но и важным потребителем наших услуг, так что мы должны быть готовы к новым требованиям по передаче технологического трафика через наши сети и хранению технологических данных в наших ЦОДах. Надо нарастить собственную экспертизу в протоколах сетей Промышленного Интернета и продумать подходы к обеспечению безопасности передачи и хранения технологического трафика.
Второй аргумент за развитие Промышленного Интернета для нас — это зарабатывание денег. «Ростелеком» — это ПАО (публичное акционерное общество — прим. ред.), коммерческая организация, главной целью существования которой является получение прибыли. Чтобы иметь доходы от Промышленного Интернета в будущем, уже сегодня мы должны инициировать конкретные проекты в ведущих отраслях российской экономики, ведь на традиционных услугах передачи данных операторы связи будут зарабатывать с каждым годом все меньше. Для нас это настоящий вызов: сможет ли «Ростелеком» быстро и успешно завершить начавшийся процесс перехода от роли классического оператора передачи данных к бизнес-интегратору, поставщику конечных решений Промышленного Интернета для своих B2B-клиентов?
— Что уже удалось сделать с момента старта инициативы?
Во-первых, мы накопили значительную экспертизу по Промышленному Интернету внутри «Ростелекома» и сориентировали компанию на работу по этому направлению. У нас крупная компания, и для этого потребовалось много усилий. Зато и возможностей теперь больше.
Что касается внешних активностей, то тут все несколько сложнее. Мы понимаем, что ни один крупный игрок российского рынка не сможет в одиночку развивать такое глобальное направление, как Промышленный Интернет. Следовательно, требуется кооперация. Нужно, чтобы игроки разных масштабов с экспертизами в различных областях знаний объединяли свои усилия. Напрашивается модель ассоциации или консорциума, когда вместе работают телеком-оператор, системный интегратор, научные институты, разработчики оборудования и программного обеспечения, но главное — отраслевая компания, которая готова к внедрению решений Промышленного Интернета и понимает, что ей выгодно их внедрять, чтобы быть впереди конкурентов.
Поэтому мы решили еще несуществующий рынок Промышленного Интернета структурировать заранее таким образом, чтобы он развивался гармонично. Важно заниматься разработкой стандартов, модельными бизнес-кейсами, а также пилотными проектами. Для развития нового рынка важно создавать не только техническую базу, но и организационную: кооперация способна дать существенный эффект.
Кроме того, необходимо максимально использовать зарубежный опыт. Промышленный Интернет пока «не затвердел», не появились общепризнанные стандарты, но уже сейчас нужно быстрее перенимать лучшие практики и тратить силы на участие в разработке стандартов, чтобы Россия не осталась в числе догоняющих экономик, потребляющих импортные решения.
Чтобы перенять опыт, мы вступили в консорциум Industrial Internet Consortium. Это было сделано, в первую очередь, чтобы изучить работающие кейсы, примеры решений, ведь мы, будучи телеком-оператором, не можем сами за всех придумать, как будут выглядеть бизнес-модели в сфере Промышленного Интернета для каждой конкретной отрасли. Это могут сформулировать только индустриальные игроки, которые делятся своим опытом в рамках работы таких консорциумов. Когда-нибудь, я надеюсь, и мы сможем на площадке Industrial Internet Consortium рассказать о российских достижениях, но пока наша задача — перенимать опыт и искать партнеров с хорошими технологическими решениями для различных секторов экономики.
— И как вы будете работать с полученной информацией?
Для того чтобы оптимальным образом использовать приобретаемый за рубежом опыт, мы решили создать отечественный консорциум (ассоциацию), который должен решать сразу несколько задач: инициация новых проектов по направлению промышленного интернета с использованием приобретенного опыта, координация действий участников для выработки мер государственного регулирования и государственной поддержки, предоставление компаниям доступа к самой свежей экспертизе мирового уровня, разработка и адаптация стандартов, популяризация промышленного интернета. «Ростелеком» видит себя одним из ведущих участников такой ассоциации, но будет выступать только элементом большой системы, участвуя в проектах консорциума — Ассоциации содействия развитию Промышленного Интернета в России.
Сейчас мы подписываем соглашения по ее учреждению, чтобы в 2016 году она уже работала в полную силу. Мы считаем, что участниками этого консорциума должны быть прежде всего отраслевые промышленные предприятия, потому что за ними и за возникшим у них спросом на решения промышленного интернета сами подтянутся и телеком-операторы, интеграторы, разработчики программного обеспечения и электроники, научные организации. А вот в обратном порядке эта схема не сработает: если нет подтвержденного спроса, то никакие, даже самые изящные технологические решения не нужны.
Так что как только мы соберем пул учредителей из нескольких крупных промышленных предприятий, ассоциация начнет свою работу.
— А уже есть первые договоренности?
Да, мы уже договорились с АО «Российские космические системы» (РКС). У коллег стоят амбициозные задачи по лидерству в космическом приборостроении. У РКС есть вполне конкретная задача, связанная с повышением эффективности производственной системы, переходом на цифровое производство, есть понимание, зачем нужен Промышленный Интернет, и наш совместный проект развивается достаточно активно.
Сейчас мы ведем переговоры об учреждении ассоциации и с другими компаниями.
Вообще наша задача — выбрать несколько ключевых отраслей, в которых российская промышленность имеет потенциал роста, не утратила мировую конкурентоспособность. Именно с российскими лидерами в этих отраслях нужно работать, ибо кризис и высокий уровень конкуренции заставляют такие предприятия повышать собственную эффективность. Кроме космической отрасли это «оборонка», энергетика, горно-добывающая промышленность, транспорт, финансовый сектор (управление активами), жилищно-коммунальная сфера.
— Что будет, если этим всем сейчас не заниматься?
Если Россия сейчас не включится активно в процесс создания промышленного интернета, хотя бы для получения передового опыта, работы над стандартами и типовыми бизнес-моделями, не будет создавать собственные проектные решения, то это будет плохо не только с точки зрения имиджа. За рубежом будут разработаны стандарты, под них там же сделают программное обеспечение, предиктивные модели, аппаратуру, отработают бизнес-модели, привезут всё это сюда и скажут: «Ну вот, всё готово, потребляйте». И мы опять будем использовать чужие технологии. Да, у нас будет Промышленный Интернет, но он будет «собран» полностью из зарубежных компонентов, без собственной экспертизы. И рынок будет сформирован зарубежными игроками. Им отечественные телеком-операторы будут предоставлять традиционные телеком-услуги, не участвуя в получении прибыли от самых маржинальных продуктов промышленного интернета, которые базируются не на передаче трафика в промышленных сетях, а на извлечении из этого трафика полезных для предприятия знаний.
— Но сейчас еще не поздно включиться?
Пока нет, но через год точно будет уже поздно.
Люди Промышленного Интернета
— Наверное, вы уже сейчас можете оценить человеческие ресурсы на этом рынке. В каких есть недостаток?
Мне кажется, основная проблема сейчас — это не вырастить профессионала-айтишника или профессионала-энергетика, а дать человеку такое образование, чтобы он имел зачатки кросс-отраслевого видения и понимал, как именно информационные технологии могут быть полезны, например, в энергетике на уровне производства, что объединяет экономическую модель продажи лётных часов двигателя и модель продажи сжатого воздуха из компрессора и как такие модели могут быть перенесены в другие отрасли. Нужно развивать креативность на уровне бизнес-моделей. А с креативностью на уровне технологий в России всегда всё было в порядке. И будет, я уверен.
Я говорю скорее об экономистах и аналитиках, которые должны иметь технический бэкграунд, понимать, чем тепловая турбина отличается от гидро-. Таких людей, наверное, надо готовить в МЭИ, в МАИ, в других отраслевых вузах, потому что эти специалисты должны хотя бы на базовом уровне обладать техническими знаниями в той или иной сфере. Потребуется, наверное, и более тесная кооперация между вузами.
Эти люди скоро будут очень востребованы. А обычные специалисты продолжат работать над решением конкретных задач, но при этом не будут видеть общей картины и возможностей переноса решения в другую отрасль. Это неплохо: «все работы хороши», но есть разница.
— Как вы ищете таких людей?
Сейчас, когда рынок в начальной стадии развития, а «Ростелеком» только формирует продуктовый портфель по направлению промышленного интернета, нам нужны единицы таких специалистов, и в этом нет проблемы.
Системная подготовка кадров — очень важная задача, но в долгосрочной перспективе. Сейчас нужно разработать и принять такие образовательные стандарты, чтобы специалисты нового уровня с тем самым кросс-отраслевым видением закончили вузы лет через пять. Это стратегическая задача. А в данный момент мы выбираем людей из числа работающих профессионалов.
У «Ростелекома» нет цели выращивать глубокую отраслевую экспертизу по всем направлениям: наш основной бизнес будет строиться на телеком-услугах, хранении и обработке данных, работе с Big Data, предоставлении платформенных решений. Эти сервисы универсальны для всех секторов экономики. Создание конечных решений промышленного интернета для отраслевых заказчиков должно осуществляться на нашей платформе, но с участием партнеров, имеющих глубокую отраслевую экспертизу. Именно «на стыке» телекома, ИТ и прикладных решений требуются специалисты, о которых я говорю.
Так что промышленный интернет — это вызов, качественный ответ на который возможен только при условии решения целого комплекса задач: изучения и адаптации опыта, разработки стандартов, кооперации игроков из разных отраслей, создания государственного регулирования и даже объединения усилий конкурентов. Но главное — нужны инвестиции в человеческий капитал. Именно он становится основным видом капитала, за который в информационную эпоху развернется нешуточная борьба.
И сейчас хорошее время, чтобы начинать большие программы, такие как «Промышленный Интернет»: кризис заставляет промышленность быть конкурентоспособной, искать способы повышения эффективности производственных систем, переходить на сервисные модели в экономике. Так что всё в наших руках.
