В феврале этого года исполняется 95 лет Февральской революции 1917 года. Всего неделю, начиная с 23 февраля 1917 года, потребовалось, чтобы правящая на протяжении трехсот с лишним лет российская монархия опрокинулась. «Хлебные» беспорядки, возникшие на почве острого дефицита продуктов в Петрограде, быстро переросли в вооруженное столкновение народа с правящим режимом. 2 марта Николай II отрёкся от престола.
95 лет назад рабочие Путиловского завода вышли на митинг под лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!», «Хлеба!», закончившийся столкновениями с полицией. О созревании революционной обстановки недремлющее охранное отделение доносило своевременно и полно — больше, чем правительство способно было усвоить. К революции оказались не готовы даже сами революционеры. 27 февраля всеобщая политическая стачка переросла в вооруженное восстание, революционные действия рабочих сомкнулись с движением солдатских масс. Утром к восстанию присоединились свыше 10 тыс. солдат, днем — 25 тыс., на исходе следующего дня — 127 тыс. К вечеру 27 февраля революционные массы почти полностью овладели Петроградом. В их руки перешли мосты, вокзалы, телеграф, почтамт, многие другие правительственные учреждения, Главный артиллерийский арсенал. Из захваченных тюрем были выпущены политические заключенные. Начались аресты царских министров. Генерал Хабалов с незначительным числом войск попытался укрепиться в здании Адмиралтейства, но 28 февраля вынужден был капитулировать. Пали последние бастионы царизма: Петропавловская крепость, Зимний дворец. Попытка царя организовать карательную экспедицию во главе с генералом Ивановым потерпела крах. Революция в столице победила, а 2 марта царь Николай II отказался от престола и за себя, и за малолетнего сына.
Но так революция победила в столице. В имперской провинции у «революционного шествия» был свой специфический вид. Сводную картину событий 95-летней давности подготовила на основании документов специалист филиала Центра документации новейшей истории Брянского государственного архива Светлана Брянцева.
На местах власти задерживали сообщения о Февральской революции, желая выиграть время и как-то подготовиться. По приказу орловского губернатора конфисковывались все прибывшие из центра газеты, запрещалось обнародовать телеграммы и публиковать в местной печати сообщения из Петрограда. В губернии была введена усиленная охрана. В 5 часов утра 1 марта начальнику гарнизона пришла шифрованная телеграмма: «Беспорядки в Петрограде могут отозваться в губернии. Примите все меры, назначьте военных патрулей». Дирекция Брянского завода получила телеграмму своего акционерного общества о событиях в Петрограде 1 марта, но это сообщение она оставила в тайне.
Однако уже 3 марта рабочие Брянского завода потребовали от администрации предприятия сообщить им о событиях в столице. Местные власти были вынуждены огласить Манифест об отречении царя. Дирекция сделала попытку овладеть обстановкой, предложив передать охрану поселка и завода членам пожарного общества. Директор завода Б.И. Буховцев провел совещание представителей цехов, на котором просил повлиять на рабочих и предотвратить их выход за пределы завода. Однако все попытки оказались тщетными.
В середине дня 3 марта у литейного цеха состоялся многотысячный митинг рабочих и служащих завода. Было решено в знак солидарности с петроградскими рабочими и солдатами провести общезаводскую забастовку. С пением революционных песен тысячи людей вышли с территории завода и направились в Брянск, где первыми на улицы вышли солдаты и рабочие Двинского артсклада, к ним присоединились рабочие «Арсенала».
В тот же день рабочие провели разоружение полиции, арестовали уездного исправника и других представителей местных властей и создали рабочую милицию. Полицейские и жандармы по решению рабочих были отправлены в действующую армию. Рабочей милиции удалось захватить жандармский архив и списки осведомителей.
На площади у городской управы состоялся многочисленный митинг. Ораторы провозглашали революционные лозунги: «Свобода. Равенство. Братство». При этом выражалась поддержка Временному правительству в доведении войны до победного конца. Аналогичные события происходили и в Новозыбкове, где в первые революционные дни была организована народная милиция. Не обошлось и без эксцессов. В Клинцах при попытке разоружения полицейских и жандармов те оказали сопротивление. Рабочие-дружинники и солдаты открыли по ним стрельбу, убив 15 и ранив более 20 бывших стражей порядка.
Весть о победе Февральской революции и о свержении самодержавия быстро разнеслась по всей стране. Ходили слухи об этом и в Трубчевском уезде. Однако местные власти и монархически настроенное купечество скрывали от народа это событие, и лишь с опозданием было объявлено о февральском перевороте. По воспоминаниям очевидцев, объявлено это следующим образом: «В Георгиевской церкви зазвонили в колокола, народ бежал со всех сторон города, церковь и вся прилегающая к ней территория были заполнены людьми. Священник горестно сообщил о свержении супостатами государя-императора. Купчихи и местные кликуши всхлипывали, а рабочие и городская беднота стояли молча, как бы обдумывая свое решение. Затем кто-то из интеллигенции объявил о демонстрации. Она прошла от Георгиевской церкви до городской управы. Во главе демонстрации шла колонна гимназистов и их учителей, местная знать, служащие земской и городской управ и небольшая группа офицеров, находящихся в побывке».
Перед городской управой был проведен митинг. Выступали: директор мужской гимназии кадет Давидов, помещик Поршняков и другие. До рабочих и городской бедноты, оттесненных полицией, доносились слова о конституции, о демократическом правительстве. После демонстрации все затихло. Все осталось по-прежнему, за исключением переименования полиции в милицию и удаления некоторых полицейских чинов. Вскоре после этого комиссаром Временного правительства был избран крупный помещик Поршняков.
Потом был создан Комитет общественной безопасности, преследовавший, правда, на самом деле цель сдерживать дальнейшее развитие революционного пыла.
4 марта состоялась мощная демонстрация рабочих, ремесленников, служащих Бежицы и Брянска, митинги на заводах и фабриках. Несмотря на сопротивление офицеров, демонстранты двинулись к казармам, и массы солдат присоединились к народному шествию.
Своеобразие ситуации в Брянском и близлежащих уездах заключалось в наличии крупного почти 40-тысячного воинского гарнизона. В него входили в основном запасные полки, госпитальные команды и резервные части. Нужно сказать, что к концу 1916г. положение в брянском гарнизоне, как и во всей армии, было тяжелым. Такие продукты, как мясо, жиры, крупа становились остро дефицитными. На довольствие поступала чечевица, а для приварки стали применять рассол из вываренных костей. Эти кости заготавливались по всему Брянску: в бойнях, столовых, колбасных, а затем несколько дней вываривали в котлах, и затем этим рассолом поливали чечевичную кашу вместо масла и заправляли борщ.
Бараки брянского гарнизона были битком набиты солдатами. Двухъярусные нары барака, рассчитанные на 250 человек, вмещали до 500. Зимой бараки не отапливались. В казармах от перенаселения стоял душный сырой затхлый воздух. От частых дезинфекций в казармах устойчиво держалось специфическое зловоние. Солдатам негде было просушивать обмокшее обмундирование. Нательное белье солдатам приходилось стирать в холодной воде, уничтожение паразитов в белье происходило путем вываривания белья в котелках, в которых приготавливалась пища.
Среди солдат падала дисциплина. За проступки ежедневно подвергались наказаниям большое количество солдат. В послеобеденные перерывы и вечером после занятий возле каждой казармы стояли длинные шеренги солдат под ружьем, с полной выкладкой до пуда весом, а если не было такого веса в амуниции, то в вещевой мешок клали кирпичи. Наказание давалось за один проступок до 30 часов под винтовку, наказанный солдат должен был ежедневно по 4 часа стоять под винтовкой: 2 часа в обеденный перерыв и 2 часа вечером по окончании занятий, т.е. когда солдаты пользовались отдыхом.
Такое отношение к солдатам и такие условия жизни вызывали открытое недовольство с их стороны. Это недовольство быстро перерастало в возмущение и в нескрываемое отвращение к войне, а также усиливалось недовольство к командному составу. Среди солдат также как и среди рабочих имело место распространение различного рода антиправительственных листовок. Так, например, солдат брянского гарнизона Костенко в своих воспоминаниях рассказывает о листовке, которая передавалась от одного солдата к другому с просьбой, «прочти, запомни и передай товарищу:
Боже царя гони
Силой, дубиной
Наша молитва к тебе одна
Не нужен нам царь,
Не нужна война!».
Февральские дни Брянский гарнизон встретил не только демонстрациями и митингами, но и смещением с должности начальника гарнизона. Генерал Свицкий, известный жестоким обращением с солдатами, приказал закрыть ворота казарм и не выпускать солдат на улицу. Но эти меры не помогли. Во время демонстрации один из рабочих Арсенала заметил, что в окне дома начальника гарнизона установлен пулемет. Солдаты и рабочие оцепили помещение, разоружили юнкеров, но Свицкому удалось бежать.
Что же касается крестьянства, то оно поняло Февральскую революцию, как окончание войны и наделение крестьянства землей. И когда после февральской революции были созданы земельные комитеты, заговорили о мире, крестьянство думало, что Февральская революция действительно удовлетворит их желания. Отсюда вера крестьян во временное правительство, вера в партию эсеров.
Однако крестьянству пришлось быстро в этом разочароваться, передача земли стала откладываться до учредительного собрания, а окончание войны впредь до окончательного разгрома немцев. На попытки крестьян захватить землю революционным путем, временное правительство отвечало репрессиями. Так в Севском уезде крестьяне в начале революции захватили 3-4 имения, но они были быстро отобраны и возвращены своим владельцам. Тоже было и в Карачевском, и в Трубчевском уездах.
В советское время всякая память о феврале 1917 года была тщательно закрыта. Но именно этот февраль трагически изменил не только судьбу России, но и ход всемирной истории. В условиях массового энтузиазма общество не смогло четко определиться с политическими ориентирами и в итоге не уберегло страну от последовавших дальше событий.
