Основные претензии предпринимателей к таможне озвучил на январском заседании комиссии по модернизации глава ассоциации РАТЭК Александр Онищук: «Мы рассматриваемся не как партнеры, а как потенциальные нарушители».
Почему именно таможня воспринимается как барьер для модернизации российской экономики и ситуация уже длительное время не меняется? Об этом мы беседуем с генеральным директором компании «БрянскИнтерТранс» Александром Вержбицким, который работает в данной сфере с 2004 года — его фирма является одним из участников внешнеэкономической деятельности, учредителем таможенного представителя.
— Александр Александрович, поскольку ваша компания является получателем по внешнеэкономическим контрактам, работающим уже много лет, вас можно считать экспертом по таможенной системе. Действительно ли таможня является «угрозой для инвестиционного климата», как об этом говорят пессимисты?
— На заседании комиссии по модернизации прозвучали слова тогда ещё президента России, а ныне премьер-министра Дмитрия Медведева: «Задача таможни не заключается в том, чтобы только собирать денежные средства в казну. Таможня должна быть тоже интегральным механизмом помощи и поддержки предпринимательства в стране, а не барьером».
Но на практике государство требует от таможни главным образом сбора средств в бюджет — и с каждым годом поднимает планку, планируя расходы, заставляя таможню прибегать к фискальным мерам администрирования. Усилия ведомства скорее направлены не на упрощение и ускорение таможенного оформления, а на выбивание денег из участников ВЭД путем корректировки таможенной стоимости, внесения обеспечений, класс-решений, затягивания оформления и прочего. У нас в России — и я думаю, что только у нас — таможенное администрирование превратилось в мытарство для законопослушных участников внешнеэкономической деятельности. Даже у наших партнеров по Таможенному союзу — в Белоруссии и в Казахстане — процедуры прозрачнее, скорость таможенного оформления, оперативность принятия решений выше. Наше же таможенное администрирование выливается в такие значительные финансовые издержки для участников ВЭД, что они — издержки — серьезно отражаются на стоимости товара для конечного потребителя. Я даже опасаюсь, что, как только появится возможность производить таможенное оформление нерезидентов у наших партнеров, то законопослушные участники ВЭД и крупные налогоплательщики могут уйти из зоны действия ФТС России и перенести оформление к нашим партнерам по Таможенному Союзу. Тогда в зоне действия ФТС останутся экспортеры, привязанные географически (они дают более половины «таможенной» части российского бюджета), и так называемые «серые схемы» — явление, которое таможня не может (а может, и не пытается) искоренить.
— О «серых схемах». Глава Федеральной таможенной службы (ФТС) Андрей Бельянинов утверждает: «37 процентов компаний проводят одну внешнеэкономическую сделку, 77 процентов компаний проводят операции с созданием фирм-однодневок. И только 20 процентов компаний дают 70 процентов таможенных сборов». Околотаможенный бизнес действительно таков?
— В любом виде бизнеса всегда есть одноразовые поставки — это во-первых. Во-вторых, никто не предоставит данных, сколько процентов компаний пытались работать по прямым долгосрочным контрактам, но после первого общения с российскими таможенными органами прекратили существование — или по этой же причине стали ввозить товар по «серым схемам», против которых я всегда выступаю. Поверьте специалисту — таможенные органы сами сделали очень много для укрепления этих схем.
Порой кажется, что таможня стоит не на страже экономических интересов государства, не делает всё для поддержки российского бизнеса, а ревностно охраняет именно «серые схемы». Например, необдуманно внедряя ценовые риски и контрольные профили (КП) и приняв их за основу таможенного контроля при принятии решения по таможенной стоимости, таможенники породили настоящий снежный ком нарушений таможенного, валютного, налогового законодательства, внедрилось понятие «проходная стоимость» на этом и держатся «серые схемы». Созданы самые благоприятные условия для коррупции и криминализации околотаможенного бизнеса. Стоимостной риск и КП — это фиктивная произвольная цена, они уже давно не отражают положение дел, не учитывают условия производителей, экономической обстановки в стране, уровня заработной платы, стоимости сырья, энергоресурсов, позиционирование торговых марок и технических характеристик товара. А главное — эта цена не привязана к контрактам, к условиям поставки, оплаты, к количеству поставляемого товара и т. д. Некоторые критерии рисков вообще ошибочны. Самый наглядный пример: ноутбуки не могут измеряться в килограммах! Ведь чем они легче и «напичканнее», тем дороже. А на российской таможне — измеряются. У нас до сих пор при прямых поставках от производителя товары эконом-класса пытаются сравнивать с товарами премиум-класса, и на основании этого выставлять обеспечение, а в «серых» — наоборот: товары премиум-класса выдать за эконом-класс. И таможенные органы закрывают на это глаза: главное, что выше «риска».
Любая таможенная стоимость должна заявляться на основании количественно определяемой и документально подтвержденной информации. Но у нас, ввозя товар при прямой поставке ниже ценового «риска», ты должен собрать кучу подтверждающих документов — и то не факт, что тебя выпустят, что называется, без обеспечения.
А завышая таможенную стоимость на минимальный процент от «риска» или до «проходной стоимости», уклоняясь от уплаты таможенных платежей при «минимизации», уменьшая цену закупки в транзитной стране и ввозя товар через оффшорный контракт на «фирму-прокладку» — можно выпуститься с одним инвойсом по цене сделки в течение часов. Это и есть «серый вариант».
База «Мониторинг Анализ», которая применяется сейчас на таможне, выстроена в ряде случаев на произвольной фиктивной стоимости товара, ее надо обновлять за счет достоверной и документально подтвержденной информации. Ведь цепляясь за риски, за систему «Мониторинг Анализ» и ограничивая законопослушных участников ВЭД, ввозящих товар ниже рисков всевозможными «обеспечениями» и «корректировками», таможенные органы недооценивают или скрывают настоящую опасность для государства — огромный процент оформления импорта через серые схемы с помощью фирм-однодневок как раз через риски и КП. Доля «серых схем» в импорте некоторых таможен доходит от 70-80% — я знаю, о чём говорю. Об этом, собственно, говорит и Андрей Бельянинов, приводя свои цифры. Но получается, что руководство фиксирует проблему, а таможенные органы не пытаются искоренить нездоровые явления, а наоборот — сами втягивают все новых и новых участников ВЭД в эти схемы.
А ведь для чего нужны «серые схемы»? Правильно, для занижения таможенных платежей и уклонения уплаты налогов. Получается, что г-н Бельянинов признаёт: да, наш бюджет недополучает огромные средства. Вот только возмещать эти потери таможенные органы решили не через ликвидацию «щелей» для махинаторов, а за счёт законопослушных участников ВЭД — через корректировки и выставления обеспечений, вынесение класс- решений и т.д.
— С «серыми схемами» можно бороться?
— Нужен комплексный подход к этой проблеме. Необходимо обдуманно увеличить ценовые «риски» в отношении определенных групп товара, тем самым выдавливая участников ВЭД, прибегающих к «серым схемам». Ведь если стоимость риска дойдет до цены закупки товара, им придется ввозить товар легально и выходить из «серых схем». Некоторые риски и КП значительно завышены, что подтверждается объёмами рынка реализации товаров конечному потребителю — даже с учетом оптовых продаж — их тоже надо пересматривать, но в сторону уменьшения. А ещё — разработать жёсткие меры по применению «рисков» к фирмам-однодневкам и фирмам, ввозящим товары к нам через оффшорные контракты со складов из транзитных стран. Пусть даже вплоть до стопроцентной выгрузки на склады временного хранения (СВХ) и проведения досмотра сотрудниками таможни и функциональных отделов контроля таможенной стоимости (ОКТС), отделов применения системы управления рисками (ОПСУР), отделов товарной номенклатуры и происхождения товаров таможни (ОТНиПТ) — при условии конкретных сжатых сроков проведения таких досмотров и персональной ответственности сотрудников, их проводящих. Нужен постоянный мониторинг в режиме реального времени с банками, налоговыми органами РФ, другими государственными органами, с таможенными службами иностранных государств. Надо выбивать экономическую базу из-под «серых брокеров» и участников ВЭД, ищущих «минимизацию платежей».
Сама идея минимизации таможенных нарушений через систему СУР (систему управления рисками) правильна, но в российской таможне в её основу заложены ошибочные методики и инструменты, оторванные от единой системы государственного управления и оторванные от наших зарубежных партнеров. Существующая система скорее не управляет рисками, а умножает их, поскольку отсутствие четкой разработанной основы приводит к неэффективности самого анализа и выявления рисков. Плюс к тому — ряд мер по ценовым рискам уже не соответствуют технологии таможенного оформления и новому Таможенному кодексу Таможенного союза (ТК ТС). Например, никто таможенным представителям — законопослушным участникам ВЭД — не может внятно объяснить абсурдный новый риск при уже принятой таможенной декларации (ДТ) по подтверждению полномочий лица, подающего таможенную декларацию — ведь 2) п. 4 ст. 190 ТК ТС и так предписывает отказ в регистрации ДТ, поданной неуполномоченным лицом, а частью 5 ст. 208 федерального закона определен полный перечень документов для подтверждения правоспособности лиц на совершения таможенных операций. Но Таможенный кодекс предписывает, а таможенные органы запрашивают справку 2-НДФЛ, штатное расписание, табель учета рабочего времени, документы по оплате труда. Я не удивлюсь, что скоро потребуется справка о прохождении флюорографии. И такие «риски» только множатся.
«Битва» за таможенные платежи с помощью рисков ни к чему не приводит: 90 процентов дел по корректировке таможенной стоимости (КТС) таможенные органы проигрывают в судах. Столь же огромен процент проигранных таможенными органами дел по классификационным решениям. А суммы «корректировок», «обеспечений», которые уже перечислили в бюджет, будут возвращены с возмещениями убытков, с судебными издержками и прочими расходами по решению судов. Они возвращаются — через какое-то время, порой весьма значительное. Это крайне обременительно для бизнеса. О каком экономическом прорыве России может идти речь в этих условиях?
— Кто чаще всего уходит в «серые схемы»?
— Малый и средний бизнес. Он вынужден это делать. У некоторых компаний количество дел по корректировкам таможенной стоимости измеряются сотнями. Это может себе позволить только крупный бизнес, а малые и средние фирмы просто закрываются или уходят в «серые схемы».
Мы часто слышим про то, что бизнес должен быть социально ответственным. Но как наш бизнес может быть социально ответственен, если он должен к установленным законам таможенным платежам доплатить по 100-200 процентов по надуманным решениям таможенных органов или не вылезать из судов с таможенными органами?
— Не может быть, чтобы государство с таким нарушением своих интересов не боролось…
— Ну да, есть официальные цифры… Только в прошлом году таможенные органы за нарушения таможенных правил возбудили 72,5 тысячи дел об административной ответственности, 4,5 тысячи уголовных дел.
Но я вам вот что скажу. Есть план, показатели для таможенных органов по количеству возбужденных дел. Вот он и выполняется. КАК он выполняется — это другой вопрос. Официальные данные — это голые цифры. Во-первых, это только возбужденные дела, по ним нет вынесенных решений судов. Цифра «на выходе» будет существенно меньше. Во-вторых, в этих цифрах нет конкретики: сколько и каких дел относится к участникам ВЭД, а сколько к физлицам; какой процент в этих статданных относится к серьезным таможенным правонарушениям, а сколько — к сверхнормативному провозу физлицами сала и горилки, хотя это тоже таможенное правонарушение.
— ФТС, подводя итоги за 2011 год, доложила, что среднедневные поступления на таможне составляли 24,3 миллиарда рублей… Как-то не вяжется с вашими словами, что «бюджет теряет!»…
— Мне известны эти цифры. При росте импорта на 33,4 процента, платежей поступило на 21,98 процента больше, чем годом раньше, а при росте экспорта на 30 процентов, платежей поступило на 47,93 процента больше, чем за год до того. Есть там, с моей точки зрения, и довольно странные данные: например, при преобладание экспорта над импортом, утверждение, что доля деклараций со сроком выпуска 1 день достигла 99,8 процента (при том, что время оформления экспорта — 4 часа, а сроки оформления на МАПП — 18 минут и не приводятся цифры сроков оформления в портах и железнодорожных пунктах пропуска на территорию РФ — а это очень значительный объем поступления товара). У меня, честно говоря, эти итоги вызывают сомнение, хотя я не сомневаюсь, что в 2012 году (и это уже показывает первое полугодие) объёмы пополнения бюджета и план собираемости бюджетных поступлений у ФТС будут еще больше, но какой ценой и какими методами он пополняется! Работа ФТС по собираемости платежей в бюджет напоминает мне действия неуправляемой машины: кто не успел отскочить — на того и наехала. Да, ФТС в 2010 и 2011 году обеспечила поступление в доход федерального бюджета свыше 50 процентов и этим гордится. А гордиться, собственно говоря, нечем — за два года в некоторых приграничных регионах фактически развалена инфраструктура СВХ (именно это, по моему мнению, и произошло в Брянской таможне), произошел банальный передел в пользу «околоэфтээсных» коммерческих структур, под сокращение идут целые посты с личным составом, сокращаются рядовые инспекторы-профессионалы, на которых и держится оформление, сам институт таможенных представителей трещит по швам — честным таможенные представители низведены до уровня «серых брокеров»: они не имеют никаких преимуществ при подаче декларации за печатью представителя. Кроме того, резко упал профессионализм руководящего состава таможенных органов. Единственно, чем может действительно гордиться ФТС — внедрением IT-технологий оформления и открытием Центров электронного декларирования (ЦЭД) и высоким профессионализмом рядового состава выпускающих инспекторов, на которых и держится все оформление.
А что касается поступлений в бюджет, то, как ни парадоксально, в ряде случаев они идут за счет уклонения от уплаты платежей а не за счет таможенного администрирования.
Да и такие объёмы — больше половины — больше свидетельствуют не о хорошей работе таможенников, а об огромных проблемах в экономике: она держится за счёт высокой стоимости энергоносителей — импортозамещения же не происходит. Правда за такой процент поступлений в бюджет ФТС уже давно получило необоснованную индульгенцию, и на нарушения самого ФТС, по-моему, смотрят сквозь пальцы.
Я считаю, что не должны те, кто является законопослушным участникам ВЭД кто импортирует товар по прямым контрактам, кто готов доказать и подтверждать документально стоимость товара и код ТНВЭД, кто платит все налоги, тратить на выпуск товара недели, неся значительные издержки, бегать, собирая необоснованно запрошенные документы, вносить обеспечения и годами судиться за его возвращение.
Тем более, что суды стоят на страже интересов законопослушных участников ВЭД, когда выносят достаточно обоснованные решения в отношении таможенной стоимости и ее корректировки, класс-решений, необоснованных действий сотрудников таможенных органов. Система жалоб на неправовые действия сотрудников таможенных органов в вышестоящий орган не работает — в ФТС просто взяли за основу работы отстаивание «чести мундира» своих бойцов «пополнения бюджета». Когда заместитель начальник управления в ответе на жалобу приводит участнику ВЭД подложную информацию — о чём можно говорить? Круговая порука, поэтому участник ВЭД идет в суд. А сами таможенники так до сих пор и не научились отличать законопослушных участников ВЭД от нарушителей — в судах их главный аргумент: «они хотят обмануть государство!». Они как будто не понимают, что единственный, кому не нужны таможенные нарушения — законопослушный участник ВЭД.
— Возможно, государство опасается, что при изменении системы стоимостных рисков и упрощении процедур таможенного оформления потеряет больше — в смысле поступлений в бюджет?
— Оно, простите за парадокс, уже теряет больше… Помимо уклонения от уплаты платежей государство теряет на неуплате налогов и выводе денег в оффшоры. Распространенность серых схем огромна. А система выполнения плана в ФТС давно сравнялась, а в чем-то и превысила по абсурдности «палочную» систему правоохранительных органов, от которой полиция «отказывается» уже который год.
ФТС уже давно надо провести анализ причин основных направлений таможенных правонарушений по ряду групп товаров. И следом — выходить в правительство и комиссию Таможенного союза с предложениями об отмене комбинированных ставок таможенных пошлин на эти товарные группы и приведению ставок к экономически обоснованным — это даст реальный толчок многим для выхода из «серых схем». А уход от «серых схем», в конце концов, даст значительные поступления в госбюджет. Наглядный пример — экономический эффект при снижении пошлины на импорт мелованной бумаги и картона составил $26,4 млн., а при нулевой ставке экономический эффект и вовсе мог бы возрасти в 2012 году до $139,6 млн. Но чаще без всестороннего обсуждения проблем с бизнес-сообществом всё происходит наоборот. Например, значительная часть обуви и комплектующих для сборки компьютеров импортные и обложенные всевозможными «ценовыми рисками» поэтому значительная часть ввозится контрабандно и по «серым схемам». Реакция на это — повышение таможенной пошлины. Какой эффект хотим получить — неясно…
Возникает ощущение, что у таможенных органов нет четкого пути решения вопроса занижения таможенной стоимости за счет рисков и КП и уклонения от оплаты таможенных платежей через «серые схемы». Нарушители таможенного законодательства, серые брокеры, работающие через однодневки и ищущие «минимизацию» платежей, довольны существующим положением. А вот у законопослушных участников ВЭД системный конфликт с таможенными органами возникает периодически.
Как таможенный представитель может объяснить иностранному экспортеру, законопослушному участнику ВЭД, что его товар «попал в КП 2, КП 4», и таможенный орган «выбрал квартальную квоту по тоннажу» на его товар? А ведь нужно еще объяснить, что это за такие КП , родившийся в недрах ФТС, и что такое письма ФТС №01-11/32826 и № 01-11/48286… Ведь именно благодаря таким КП теперь его товар должен стоять на складе до начала нового квартала — либо он должен внести на четыре месяца обеспечения. Как им это объяснить, если они старались соблюдать законы Таможенного союза, собирая в ТПП своих стран документы для подтверждения стоимости, с пониманием относились к нашим законам и правилами? Кто объяснит, почему для ряда региональных таможен выделены квоты по тоннажу на сотни тонн для товаров, внесенных в эти КП, а другим выделяют только 20 тонн? Кто будет нести ответственность за сбои логистических поставок, простои, срывы контрактных обязательств, за необоснованное обеспечения замораживание финансов и вывод их из оборота компаний?
Мало того, мне очень странно, что те, кто должен следить за соблюдением закона, не обращают внимание на вопиющий факт — «ценовые риски» и их «индикаторы» нарушают п.п. 2-4 ст. 2 Соглашения об определении таможенной стоимости товаров, перемещаемых через таможенную границу Таможенного союза от 25 января 2008 года. А ведь это документ, согласованный правительствами России, Белоруссии и Казахстана.
— С 17 июня начнёт действовать обязательное предварительное информирование для участников ВЭД, ввозящих свои товары автотранспортом. Только что, на открытии нового МАПП «Погар» утверждалось, что это значительно ускорит время прохождение в пунктах пропусках, ускорит время оформления товаров, а также будет способствовать искоренению таможенных нарушений. Так ли это?
— Я всегда очень осторожно отношусь к таким «новациям». Таможенным представителям — участникам ВЭД — пока так и не объяснили, что в действительности даст эта инициатива. Нас интересуют такие «мелочи», как — за счет чего и каких механизмов будет достигаться скорость прохождения, а особенно — как это повлияет на скорость оформления поданной декорации и как это может остановить уклонение от уплаты таможенных платежей при занижении таможенной стоимости через транзитные страны, пересортицы товара, изменения кода товара и т.д.
Вообще, на мой взгляд, если у нас весь таможенный контроль начнут переносить в пункты пропуска, то ничего хорошего из этого не выйдет. Во-первых, у нас нет достаточного количества автомобильных пунктов пропуска, способных это осуществлять. Во-вторых, на них нет достаточного людского ресурса и технического оснащения. Я даже опасаюсь, что эта «новация» скорее приведёт к увеличению и так огромных очередей на них. Наоборот, надо увеличивать скорость прохождения автотранспорта на пунктах пропуска за счет переноса основных форм таможенного контроля в места доставки. А пункты пропуска должны работать как «часы» — т.е. в режиме распределения потоков автотранспорта в места доставки, — и все должны быть включены в единую систему, которая и определяет формы таможенного контроля к товарам, пересекающим пункты пропуска, в месте их доставки.
И вновь вопросы — очень конкретные, «привязанные к месту», что называется. Как законодательно закреплено то, что инспектор, получив предварительную информацию, ускорит время оформления автотранспорта и «молнией» будет брать документы на оформление, и что он будет делать, когда сработают «риски» на данный товар? Что будет происходить, если предоставленная предварительная информация окажется неверной, и при проведения контроля будут расхождения, что сработает еще один очередной «риск»? Ведь предварительное информирование — это не подача таможенной декларации, которая является юридически значимым действием. Или неверное предварительное информирование начнут рассматривать как предоставление подложной информации для целей таможенного контроля? Но у декларанта законодательно закреплена возможность перед подачей ДТ провести осмотр товара до её подачи и внести уточнение.
Так же непонятно, как законодательно будет закреплено то, что предварительное информирование должно влиять на сроки оформления поданной декларации? Если сроки выпуска товара сократятся до 6-8 часов с момента закрытия доставки в случае подачи предварительной декларации, по факту 24 часа на выпуск с момента регистрации, то да — это всех будет стимулировать. Но пока у нас сроки оформления при применении всевозможных «рисков» могут законодательно достигать 10 дней.
Неизвестно также, справится ли сайт таможенного органа с потоком информации, которая на него пойдёт от участников ВЭД. Те, кто предложит использование альтернативных ресурсов, «забесплатно» это не сделают. Значит, и здесь стоимость оформления будет увеличиваться.
И, на мой взгляд, главное — те, кто активно добивается обязательного предварительного информирования, фактически подкладывают мину под систему управления рисками, ту самую СУР, как бы подтверждая, что она неэффективна. СУР и так начинает работать с момента прибытия автотранспорта на территорию Таможенного союза, а потому никто не мешает таможенному органу применить все необходимые меры таможенного контроля и выбрать объекты и формы их применения до прибытия товара в место доставки и до подачи ДТ…
Да, соглашусь, такое нарушение, как «переворот», это может приостановить, но пересортицу в ассортименте товаров — нет. И изменение кода в рамках товарной группы — тоже нет. Ну, приедет транспортник в транзитную страну на таможенный склад, где стоимость товара и так уже серьёзно занижена и изменена на «риск плюс проценты», ну, отправит заинтересованное лицо информацию, что, мол, ждите товар, всё в нем гладко — и количество мест, и вид упаковки, и вес, и наименование товара, и стоимость… И что, вообще никакой «риск» не сработает?!
Обратите внимание, что и классификация товара, и определение таможенной стоимости, и проведение досмотра товара возложены на наши таможенные органы, ждать от таможенных служб транзитных стран ответственности за оформление документов на транзитные товары не приходится…
Так что вопросов много, а вот ответы мы на них будем получать, скорее всего, «методом тыка»…
— «Таможню нельзя назвать угрозой для инвестиционного климата, но и реальным помощником она не стала»,— сказал на том же заседании комиссии по модернизации руководитель РАТЭК Александр Онищук…
— Как посмотреть. Президенту РАТЭК надо сказать огромное спасибо: он впервые на таком уровне хоть как-то озвучил хотя бы часть огромных проблем во взаимоотношениях бизнеса и ФТС. Возьмем, к примеру, модный термин «модернизация». Никакая «модернизация экономики» невозможна без переоснащения производства. В 30-х годах индустриализация в СССР начиналась с того, что в страну ввозились целые заводы. А сейчас по действующим правилам завезти многокомпонентную линию (по сути своей — тот же завод) без «решения по классификации» невозможно. Значит, нужно предварительное классификационное решение, или в профессиональном обиходе — класс-решение. Но получить класс-решение — это процесс бесконечный. Только на рассмотрение заявки органам ФТС отводится 90 дней. Однако при необходимости предоставления дополнительных документов срок может продляться. А это уже, на мой взгляд коррупциогенный фактор — возникает соблазн «мотивировать». Поэтому вокруг получения класс-решений во многих случаях сложилась коррупционная схема.
Есть, конечно, ещё один путь: ввозить многокомпонентное оборудование частями, но не на место установки, а на СВХ (склад временного хранения) — причём в пределах срока временного хранения. Тогда можно обойтись без класс-решения, но это приводит к огромным материальным издержкам. Чтобы их избежать, импортерам приходится снова идти на поклон к таможенным органам и открывать на месте установки линии временную зону таможенного контроля (ВЗТК). А это опять — «как договоришься».
Некоторые действующие законы и приказы в нынешнем виде без доработок (а уже прошло достаточно времени) я иначе, как угрозой бизнесу назвать не могу. Это и Таможенный кодекс Таможенного союза — статьи 69, 88,194,196, 198, а также некоторые разделы глав 20 и 46, ст. 215 ФЗ № 311 и решение КТС ЕЭС №376 о проведении дополнительной проверки, и приказ ФТС № 272. Например, гл. 18 ТК ТС и ст. 162 ФЗ № 311 в моем понимании противоречат ст. 8 ФЗ № 311. Это и приводит к злоупотреблениям со стороны сотрудников таможенных органов. Я думаю, что ряд этих документов просто подготовлен непрофессионалами, хотя в это не очень верится. Но как иначе можно объяснить подписание документов, которые в разы ухудшили положение участников ВЭД?!
Ведь ясно же, что такие действия таможенных органов не ведут к развитию бизнеса и экономики нашей страны в целом. Какие бы «карты» или «стратегии» руководством страны не разрабатывались и не принимались, но, пока на высшем уровне ФТС РФ и на его низовых уровнях не будет соблюдаться закон, а руководством ФТС не будут приниматься жесткие меры к сотрудникам-нарушителям, таможенное администрирование в России не улучшится — а значит, и развитие бизнеса — особенно малого и среднего — будет тормозиться. Фактически таможенные органы убивают конкуренцию в околотаможенной сфере, предоставляя преимущества приближенным к ним структурам. Они не стимулируют ни таможенных представителей, ни участников ВЭД на работу без нарушений. То есть они вообще убили такое понятие, как «репутационные риски» для участников ВЭД, таможенных представителей, складов СВХ.
— В мае Владимир Путин на заседании набсовета Агентства стратегических инициатив (АСИ), потребовал ликвидировать ФГУП «Ростэк» — главную коммерческую структуру Федеральной таможенной службы. А когда представители ФТС попытались возразить, жестко добавил: «Не надо сопротивляться, а то будет еще хуже». Деятельность «Ростэка» вызывала постоянные жалобы предпринимателей. Почему?
— «Ростэк» — монополист, который неоднократно был пойман Федеральной антимонопольной службой на необоснованном завышении цен на свои услуги и злоупотреблении доминирующим положением. И это не я говорю, а есть решения арбитражных судов. В ФАС скопилось множество жалоб на то, что конкуренция идет недобросовестно и компании, аффилированные с «Ростэком», в каких-то сферах постепенно занимают лидирующие монопольные позиции.
На Брянском таможенном посту под предлогам реализации концепции «переноса таможенного оформления в приграничные территории» произошел передел рынка именно в пользу «Ростэка». В Брянске — в самом городе! — рядом с центральной магистралью в ущерб участникам ВЭД и таможенным представителям был открыт ОТОиТК на СВХ — неважно, как он называется, но под управлением «Ростэка»! — (а для этого пришлось раздробить один из лучших постов Брянской таможни). И «в дополнение» руководство Брянской таможни фактически запретило помещать товар для хранения и проведения досмотров на какой-либо иной СВХ. В результате СВХ в посёлке Большое Полпино, который и по стоимости услуг, и по своему техническому оснащению был значительно лучше, не выдержал «конкуренции» и закрылся с отзывом лицензии. А участники ВЭД получили безальтернативный склад с завышенными ценами на свои услуги, технически не оснащенный, в нём не могут провести в полном объеме досмотры, требуемые для таможенного контроля.
СВХ превратился в способ выкачивания денег. Например, вы помещаете свой товар на этот СВХ, пишете письмо на имя начальника поста на проведение осмотра до подачи ДТ. Вам ответят через дня три — за все это время вы платите. Приходите на осмотр — инспектора нет, досмотр откладывают на завтра — вы опять платите. Назначают досмотр, вы приезжаете на него, вам выделяют инспектора, но нет свободных грузчиков — вы опять откладываете досмотр на завтра и опять платите. Наконец, производится досмотр, но нет технических средств для его проведения — вы на свои деньги покупаете для его проведения инструмент, материал, то есть опять платите. Все это время автотранспорт стоит, вы платите… Под прикрытием рисков степень таможенного контроля руководством поста только увеличивается — сроки нахождения товара и автотранспорта увеличиваются, растут и суммы за услуги СВХ, которые, скажем прямо, не соответствуют их качеству… И кто будет нести ответственность за ущерб, причиненный участникам ВЭД?
— Нынешним премьером Дмитрием Медведевым внесено предложение создать специальный экспертный орган для правильной классификации товаров, а также ввести ответственность за действия или бездействие таможенных органов, приводящих к убыткам предпринимателей. С вашей точки зрения, это действенная мера?
— Да, надо обязательно задействовать профессионалов. Мое мнение — в ФТС кадровый голод. Настоящих профессионалов ФТС в битве за передел сфер влияния и пополнение бюджета растеряла. Новые профи на ровном месте не рождаются, как ни лоббируй ту или иную кандидатуру. Они не видят ни себя, ни таможенные органы современными и развивающимися. У большинства ощущение, что их должности даны им на откуп. Нам говорят, что в таможню приходят «профессионалы». Мы тоже этого ждали. Но пришли люди, которые таможенное администрирование воспринимают не иначе, как работу под «контрольные показатели» и «корректировки». У них даже документы для «регистрации» нового участника ВЭД (между прочим, процедуры, которая отсутствует в законодательстве Таможенного союза и Российской Федерации) выстроены, скорее, под «серые схемы». В них даже нет такого понятия, как «договор с таможенным представителем» — они, скорее всего, с законопослушными участниками ВЭД, таможенными представителями, наверное, так никогда не работали и не думали начинать. Обязательно надо вводить персональную ответственность за действия инспектора, приведшие к необоснованным убыткам при таможенном контроле. Как только будет введено такое правило, то уверен — сразу многие инспекторы начнут отказываться проводить «дополнительные проверки», организовывать «создание проблем», «прессование» «усиление незапланированного таможенного контроля» по отношению к законопослушным участника ВЭД. Не нужно бояться оспаривать действия таможни, надо идти в суды, и возмещать убытки, причиненные таможенными органами.
Диалог с бизнесом и таможенными представителями необходим. Необходимо развивать институт таможенных представителей: дать им значительные полномочия — вплоть до неприменения некоторых мер по минимизации рисков и внесения обеспечения для декларанта при подаче декларации за печатью представителя. При применении предварительного информирования узаконить сроки выпуска по ПРД до 8 часов подачи ДТ по факту до 24 часов с момента закрытия доставки и регистрации ДТ. Поставить под жесткий контроль все случаи продления выпусков ДТ на постах с персональной ответственностью всех сотрудников, принявших необоснованное решение по продлению сроков выпуска. Надо проработать механизм использования представителями своих сумм внесённых обеспечений в ФТС РФ при выставлении таможенными органами обеспечений к их клиентам. Таможенным представителям надо объединиться и создать саморегулируемую общероссийскую организацию — для отстаивания своих интересов и интересов своих клиентов перед таможенными органами. Необходимо изменить систему принятия решений по таможенной стоимости и систему проверки, приводя ее к международным правилам. Надо активно развивать постаудит, снимая нагрузки по доказательствам с участников ВЭД и перенося ее на таможенные органы, разработать внятную и предсказуемую СУР, развивать электронный документооборот ФТС с другими государственными органами, чтобы искоренить унизительную процедуру «прописки» участника ВЭД, развивать удаленный выпуск, увеличивая полномочия ЦЭД, развивать пропускную способность МАППов при применении предварительного информирования за счет переноса основных форм таможенного контроля в места доставки товаров. Не дробить посты на всевозможные ОТиТК а наоборот — укрупнять посты и переводить их на круглосуточную работу, развивать таможенные склады в приграничной территории (снижая риски нарушений в сегменте «сборных грузов»), инфраструктуру СВХ, создавая крупные мощные ТЛТ с пропускной способностью до 400 машин в сутки с учетом географических особенностей регионов и товаропотоков через них.
При нынешней системе таможенного администрирования мы занимаем по уровню развития таможенных процедур с 2010 года 115-е место из 155-и в рейтинге LPI (показатель эффективности логистики — Logistics Performance Indicators). Для сравнения, партнер России по Таможенному союзу — Казахстан находится в верхней половине рейтинга, на 62-й позиции, Белоруссия, которая в 2010 году вообще не оценивалась в этом рейтинге, предприняла меры и хочет достигнуть в нынешнем году 65-го места. Мы, к сожалению, пока обогнали Камерун, Гаити, Иран, Эфиопию… Большинство наших бывших союзных республик, которым достались те же самые советские дороги и та же самая советская система управления таможенных служб — впереди нас.
