Одним из проявлений трансграничного характера современного радикального исламизма, воплотившимся в практике так называемого «Исламского государства» (ИГ, ДАИШ) – террористической организации, запрещённой в РФ, – стал процесс широкого привлечения этой группировкой сторонников из различных стран для целей ведения вооруженной борьбы. А это значит, что вербовщики джихадистов могут появиться в любом регионе России — мусульманский он или нет.
В прошлом году в Брянске был вынесен приговор стороннику радикальных идей ислама Бахтиёру Юлдошеву. Гражданин Узбекистана был задержан сотрудниками регионального УФСБ за пропаганду деятельности международных террористических организаций. Фигурант дела выступал с призывами становиться смертниками, восхваляя международную террористическую организацию «Аль-Каида». Мужчина также поддерживал связь с третьими лицами, которые предположительно находились на территории Сирии. Вполне вероятно, что уже вскоре он мог отправиться туда в качестве шахида.
В документах ООН такие шахиды, которых вербуют в том числе и в России разнообразные Юлдошевы, определяется как «иностранные боевики–террористы» (foreign terrorist fighters), под которыми понимаются «лица, отправляющиеся в государство, не являющееся местом их проживания или гражданства, с целью совершения, планирования, подготовки или участия в совершении террористических актов, или для подготовки террористов или прохождения такой подготовки, в том числе в связи с вооруженным конфликтом».
Это явление возникло не сегодня. Ещё в конце 80-х годов прошлого века один из основателей «Аль-Каиды» Абдулла Азам выдвинул лозунг о том, что «защита братьев по вере, которым угрожает опасность, является священным долгом каждого мусульманина, где бы он не находился». Из недавней истории известно несколько примеров практики привлечения мусульманскими радикалами иностранных боевиков-террористов: в 1980-1992 годы. Они принимали участие в войне в Афганистане на стороне моджахедов, в 90-е годы XX века воевали на стороне боснийских мусульман в ходе войны в Югославии, участвовали в боевых действиях в составе бандформирований в Чечне, с 2003 года их использовали против сил международной коалиции в Ираке.
Однако размах, который это явление получило в последние годы в Ираке и Сирии, значительно превосходит все предшествовавшие эпизоды. Согласно оценкам, приводимым в документах международных организаций и ряда западных аналитических центров, после распространенного в июне 2014 года обращения лидера ИГИЛ Абу Бакра Аль-Багдади к мусульманам мира с призывом вступать в ряды джихадистов, число иностранных боевиков-террористов, примкнувших к ИГИЛ, росло беспрецедентно высокими темпами и в 2016 году уже оценивалось на уровне 27-31 тыс. человек. (Для сравнения: за весь период войны в Афганистане в боевых действиях приняли участие 20 тыс. иностранных боевиков).
Круг государств, выходцы из которых участвуют в боевых действиях на стороне ИГИЛ, имеет глобальный охват. По западным оценкам, наряду с гражданами Ирака и Сирии в рядах группировки установлено присутствие представителей 86 государств. При этом основное число боевиков (75%) приходится на 12 государств: Тунис (от 6 до 7 тыс.), Саудовская Аравия (свыше 2,5 тыс.), Турция, Иордания (по 2-2,5 тыс.), Франция (1,7 тыс.), Марокко (от 1,2 до 1,5 тыс.), Индонезия, Египет, Великобритания, Германия и Ливан (по 500 – 1 тыс.). Согласно западным оценкам, количество выходцев из РФ, выехавших в расположение ИГИЛ в Сирии и Ираке, с июня 2014 года возросло более, чем в три раза, и по данным на первую половину 2016 года насчитывало уже порядка 2900 человек. Одновременно общее число боевиков из стран СНГ, влившихся в ряды ИГИЛ, по заключению экспертов американского аналитического центра «Суфан групп», оценивалось на уровне 4700 человек.
Подобный рост численности иностранного компонента в ИГИЛ российские и зарубежные эксперты объясняют рядом причин.
Ключевым фактором притягательности ИГИЛ в глазах мусульман мира считается сам факт возникновения этого квазигосударства, влияние которого не ограничивается сферой идеологии и пропаганды, как в случае с «Аль-Каидой», а обеспечивается реальным контролем над конкретной территорией. Как отмечал по этому поводу индонезийский политолог Д.Перейра, «лозунг борьбы за халифат, при всей видимой примитивности, апеллирует к глубоким чувства мусульман всего мира. В своё время ликвидация предшествовавшего халифата в 1924 году в результате распада Османской империи была воспринята мусульманским сообществом как общее поражение от европейского империализма. С того времени идея возрождения халифата питает надежды правоверных мусульман на создание в мировом масштабе единого политического и религиозного центра, призванного сплотить единоверцев в общую цивилизационную силу, способную взять реванш у Запада».
Определяющую роль в процессе внедрения идеи борьбы за халифат в коллективное сознание мусульман мира играет исламистская пропаганда ИГИЛ. Она работает на самых современных медийных платформах фактически в глобальном масштабе и характеризуется большой гибкостью и способностью апеллировать к запросам самых различных групп потенциальных новобранцев. Как отмечалось в докладе специальной комиссии французского сената, фундаменталисты предлагают «простые ответы на духовно и жизненно важные вопросы,…,умело обыгрывают идею принадлежности к группе, обладающей ярко выраженной идентичностью и противопоставляющей себя остальному миру». В результате молодые радикалы обретают в идее джихада «стройную систему ценностей, которую они не смогли найти в своей стране».
Для стимулирования выезда иностранных боевиков-террористов в Сирию и Ирак важное место отводится обыгрыванию социально-экономических проблем и особенностей «стран происхождения» боевиков. Используемая при этом аргументация носит дифференцированный характер. Так, в работе по странам Запада основной упор делается на проблему «слабой интегрированности мусульманской молодежи в современное постиндустриальное общество». В отношении развивающихся государств в большей степени обыгрывается стремление потенциальных боевиков «улучшить свое материальное положение.
Важную роль для пополнения рядов ИГИЛ играет сеть каналов «джихадистского транзита», используемых для материально-технического снабжения и переброски живой силы в расположение группировки. Центральным звеном этой разветвленной логистической структуры остаётся сухопутная турецко-сирийская граница, которая, несмотря на предпринимаемые Анкарой активные усилия по перекрытию каналов снабжения ИГИЛ со своей территории, пока носит весьма «пористый» характер.
Прибываюшие в Сирию и Ирак иностранные боевики играют заметную роль в структуре ИГИЛ. Так, из иностранцев по национальному признаку зачастую формируются отдельные ударные отряды. Примерами могут служить подразделение «Джейш-аль-Мухаджирин», состоящее из выходцев из России и других стран СНГ, и «Катиба Нусантара» («отряд Малайского архипелага»), образованный из индонезийцев и малайзийцев. Наряду с участием в боевых действиях именно иностранцев широко привлекают к проведению операций по «устрашению» местного населения, в которых местные боевики стремятся не принимать участия.
Весьма востребованными в ИГИЛ оказываются иностранцы различных гражданских специальностей, особенно медики и компьютерщики. Как обладающих более высоким уровнем профессиональной подготовки, чем местные боевики, их нередко назначают на руководящие должности в различных звеньях группировки.
Предметом повышенной озабоченности во многих странах мира становятся перспективы отъезда иностранных боевиков из районов боевых действий и возвращения в места их постоянного проживания. Как отмечалось в «Оценке террористической угрозы для Нидерландов», подготовленной аппаратом правительства этой страны, «террористы возвращаются не только зараженными радикальными идеями: они психологически травмированы участием в военных действиях и готовы к новым актам насилия». Подтверждением подобных прогнозов может служить тот факт, что, например, все лица, причастные к терактам в Париже в ноябре 2015 года, получили боевой опыт в составе ИГИЛ в Сирии и Ираке.
По заключению западных экспертов, с учетом боевых потерь в страны происхождения смогут вернуться порядка 20-30% боевиков из числа действующих участников боевых действий. Согласно приводимым подсчётам, только для стран Европы и США эта цифра может составить порядка 1,5 тыс. джихадистов, имеющих за плечами боевой опыт и наработанные связи с единомышленниками в различных странах.
Перед лицом реальной перспективы возрастания террористической опасности во многих странах растёт осознание необходимости активного противодействия транзиту своих граждан в расположение ИГИЛ. Правоохранительные органы многих государств наращивают усилия по выявлению форм и методов вербовки, установлению и нейтрализации лиц, вынашивающих намерения примкнуть к ИГИЛ, перекрытию каналов выезда иностранных боевиков в районы боевых действий и их последующего возвращения. Новые законы либо поправки к действующим антитеррористическим законодательствам, призванные поставить под контроль канал выезда своих граждан в Ирак и Сирию, приняли 45 государств. В 35 странах произведены задержания лиц, подозреваемых в принадлежности к ИГИЛ или вынашивавших намерения выехать в расположение этой группировки. В 12 государствах лица этой категории были приговорены к реальным срокам тюремного заключения.
Активизируется межгосударственное сотрудничество и взаимодействие по обмену информацией о перемещениях иностранных боевиков на двустороннем и международном уровнях. Практическим шагом в этом направлении стало подписание в июле 2016 года руководителями полицейских служб государств АСЕАН «Протокола по взаимодействию и координации усилий в случае возникновения кризисных ситуаций», которое предусматривает расширение обмена разведывательной информацией по перемещениям иностранных боевиков и оказание взаимопомощи в случае крупных терактов. Регулярный обмен данными по иностранным боевикам ведётся в формате Центра контртеррористической информации Интерпола, в состав которого входят более 50 государств.
Однако несмотря на принимаемые меры по ограничению притока иностранных боевиков в ряды ИГИЛ, перелом в ситуации пока не наступил.
В cложившихся обстоятельствах признается необходимым осуществлять комплексный подход к проблеме иностранных боевиков – террористов, который должен включать в себя следующие аспекты:
– анализ ситуации в основных странах – поставщиках живой силы для ИГИЛ, особенно в части, касающейся принятия ими мер по предотвращению выезда иностранных боевиков – террористов в районы дислокации этой группировки;
– принятие мер по выявлению и перекрытию каналов транспортировки потенциальных джихадистов в районы действия группировки и ликвидации всех выявленных «транзитных хабов»;
– создание механизма международного обмена опытом и «лучшими практиками» противодействия выезду иностранных боевиков –террористов в районы, контролируемые ИГИЛ;
– совершенствование форматов международного обмена разведывательной информацией по иностранным боевикам – террористам планирующим, находящимся, либо возвращающимся из районов боевых действий ИГИЛ.
Отмечая важность перечисленных направлений деятельности по сдерживанию притока иностранных боевиков в ряды ИГИЛ, зарубежные эксперты приходят к заключению, что главным условием эффективного решения этой задачи остаётся «нанесение группировке военного поражения». Признается, что только в этом случае можно рассчитывать на разрушение имиджа ИГИЛ как силы, способной удерживать и расширять свои позиции и, как следствие, на прекращение подпитки группировки за счёт зарубежных боевиков-террористов.
Западные эксперты признают, что решение этой задачи требует «объединения ресурсов и координации усилий всех заинтересованных сторон». А пока факты говорят, что вербовщики джихадистов могут появиться в любом регионе России — мусульманский он или нет.
