На 15 ноября в Брянском государственном объединённом краеведческом музее запланирован городской фестиваль школьных музеев общеобразовательных учреждений города Брянска, организатором которого выступает управление образования Брянской горадминистрации. Сейчас школьные музеи как-то не в большой чести, хотя в их запасниках (не на витринах!!!) можно найти совершенно уникальные вещи — свидетельства эпохи, которая в нынешнее время пропаганды, компьютерных игр, айфонов и многочисленной контрфактуальной истории превратилась во что-то типа былин об Илье Муромце (причём не в самом хорошем смысле этого слова).
В 80-е годы музейное движение было на подъёме — музеи в школах создавались один за другим. По большей части они были посвящены «боевой славе» — ветераны Великой Отечественной уходили из жизни один за другим (срок их подошёл), поэтому и школьное, и партийно-советское начальство стремились «ухватить» оставшиеся живые свидетельства великих лет СССР. Стремились, не подозревая, что всего через десять лет произойдёт величайшая геополитическая катастрофа XX века…
Музей истории комсомольской организации Бежицы был открыт в школе №14 в 1983 году. Все воспоминания и факты, опубликованные в этом материале, были собраны в 80-х годах и хранятся большей частью в запаснике именно этого музея — школы № 14 областного центра (на фото).
Место действия
День освобождения — 17 сентября. Это знают все жители Брянска. А вот когда
прямо противоположная дата — день оккупации — знают очень немногие.
6 октября был оккупирован Брянск, 8-9 октября — Бежица — между этими городами тогда было 16 км (год, естественно, 1941-й).
Итак, место действия — город Бежица. Работают заводы (даже бывший «Красный Профинтерн»), рабочие ходят на работу и получают каждую неделю, как в Европе, зарплату, 1 оккупационная марка равна 10 рублям. Вместо «Брянского рабочего» и «Бежицкого рабочего» выпускается до десяти газет и пяток журналов (в том числе, между прочим, и специальный общедоступный женский журнал «Люба»).
Иван Свиридов, рабочий «Профинтерна»: «На улице Кирова нам встретился сосед с перевязанной рукой. Я ему: Саш, немцы в городе, а ты разгуливаешь! (дело происходит 8 октября 1941 года — Ре) Не бойся, отвечает тот, там на переезде много народу, немцы им фото своих фрау и киндарей показывают…»
Антон Сиротский, мастер «Профинтерна»: «Ольсен похлопал меня по плечу и сказал, что взял меня на поруки (время и место действия — декабрь, тюрьма Бежицкой комендатуры — Ред.). Говорит: чуть бы раньше ты попался, тебя бы уже повесили. Почему, спрашиваю. Да на тебя 42 заявления уже поступило от разных людей, хорошо хоть ты беспартийный…»
Такое вот «место действия». Непросто было партизанам даже начинать свою деятельность при таких «имевших место» настроениях.
Белая Круча
Сейчас урочище Белая Круча на берегу Болвы на полпути между Радицей-Крыловкой и Орловскими Двориками — великолепное место для отдыха. Каким оно было в 1941 году — неизвестно. И неизвестно, почему именно оно было выбрано в качестве места базирования Орджоникидзеградского истребительного батальона (так сначала назывался Бежицкий городской партизанский отряд). Дело в том, что летом это место скрыто густой листвой, но зимой вся маскировка пропадает, а поскольку рядом большак, то этот выбор еще более непонятен.
Тут есть своя предыстория. Дело в том, что под крики о войне малой кровью на чужой территории с 1934 года (с Больших Киевских маневров) Советский Союз готовился к партизанской войне на своей земле. А иначе чем объяснить тот факт, что по всей западной части СССР велись работы по оборудованию «партизанских захоронок» — складов вооружения, боеприпасов и продовольствия в прекрасно замаскированных землянках. Последний этап такой подготовки пришелся на начало 1941 года. Но в Брянске он окончился раньше — летом 1940 года.
Где в действительности были размещены эти склады и добрались ли до них те, кому они предназаначались — это вопрос отдельный. Бежичане до них не добрались.
Неразберихи добавило то, что все, кто по должности был посвящен в эту тайну — чекистские чины, партийные вожди и им подобные — чудесным образом оказались в эвакуации. Чего стоит тот факт, что горком партии не функционировал до ноября 1942 года, пока из Москвы не прислали эмиссара Ивана Борцова разбираться на месте.
Хорошая иллюстрация к предыдущему абзацу — воспоминания Павла Корявченкова, чекиста, в дальнейшем разведчика-минера отряда: «Пронеслись на машине двое совершенно пьяных знакомых работника с пистолетами в руках.
— Павел, взрывай и поехали с нами ! (Корявченков минировал мост через Десну — Ред.)
— Идите к черту, у меня свое начальство!..»
Командиром наспех сформированного большей частью из мальчишек и девчонок комсомольского возраста отряда стал начальник одного из цехов Александр Виноградов, не знавший многих тонкостей просто по своему «чину». Нашим соседям-украинцам в этом отношении повезло больше — и Ковпак, и Федоров — сами крупные партчиновники — использовали эти склады по назначению.
Страшный результат этого организационного бардака — уже 16 октября на Белую Кручу пришли каратели. В одной из землянок заживо сожжены 11 человек — «рота» Григория Климова.
Виктор Мачехин, партизан отряда: «Остался только 19-летний Вася Аниканов. Он был часовым, его ударили штыком в живот, но он успел сказать, кто привел немцев…» Немцев привел Александр Латышев, комсомолец, боец партизанского отряда.
После освобождения Латышева повесили прямо на торжественном митинге 18 сентября, но череда предательств будет преследовать этот отряд всю войну. А пока партизанам пришлось уйти с демаскированной базы.
Круглое озеро
Сейчас здесь мемориал. Это место находится в трех километрах от того водоема, имя которого носит. Место жутковатое (особенно, если здесь ночевать). В округе было пять деревень — не осталось ни одной, все «упразднены». Не осталось даже домов. Недалеко, между озером и местом лагеря — развалины небольшой церквушки (прямо среди леса).
Ощущение, что за тобой кто-то наблюдает, не покидает всю ночь. Вот в этом месте и собрались в единое «войско» все бежицкие стихийно возникшие отряды — городской, милиции и пожарной охраны, НКВД (чекисты), совхоза «Красный кооператор». Командиром «войска» признали Виноградова. Комиссаром стал Петр Рыжков. Комсомольским вожаком — Василий Дурнев. В дальнейшем они станут действующими лицами любопытной истории, а пока — ноябрь 1941 года и надо разворачивать боевые действия… Но с оружием и боеприпасами напряг, а еще надо как-то кормиться.
Шли на битву партизаны…
По официальной исторической справке в Брянских лесах действовало 139 партизанских отрядов. И было в них 60 тысяч бойцов. Плюс еще товарищи по оружию из соседних, как сейчас бы сказали, регионов. Но это на 1943 год. Тогда уже и Штаб партизанского движения создали, и аэродромы в тылу врага действовали (в Брянском крае такой был в Смелиже, в Суземских лесах), словом было все то, что мы привыкли видеть в кино.
А вот в сорок первом году, на фоне массовой сдачи в плен красноармейцев, особенно в Вязьминско-Брянском котле, тов. Сталин очень не доверял «народным мстителям». Кто их знает, против кого они до поры захованное оружие применят. Потому и посылались в тыл группы типа знаменитой медведевской — чекисты как-то считались понадежнее. Именно медведевцы, кстати, взаимодействовали в описываемый момент с виноградовцами, помогали «вставать на ноги».
Вообще-то, недоверие «отца народов» имело свои основания. В то время, как на севере Брянского края вокруг «города Партизанска» (Дятьково, то есть) формировался крупный советский район в тылу врага, на юге этого же края, вокруг поселка Локоть возникла так называемая «Локотская республика» Григория Воскобойника. Здесь немцы дали широкое самоуправление местному населению и своих гарнизонов здесь фактически не размещали. Русские власти провели земельную реформу, создали сеть школ, наладили выпуск газет, создали силы самообороны из 12 тысяч человек, эффективные суды (причем судили и вы-
носили приговоры даже немецким военнослужащим). Но это — совсем другая история, как говорили братья Стругацкие (тем, кто учился в 90-х годах в Брянском пединституте повезло — они могли порасспросить преподавателя своей альма-матер Тихона Онькова: он был следователем МГБ по делам о «Локотской республике»).
Похожая «двухполюсная» ситуация была и в самом Брянске. Причем масштабы сотрудничества с оккупантами были гораздо шире, чем представляла это пропаганда. По отзывам бывших партизан в Чайковичах, например, «была половина партизан, половина полицаев, и одна половина регулярно гоняла другую…»
Гибель Виноградова
Самое загадочное событие в Орджоникидзеградском городском объединенном партизанском отряде — это гибель его первого командира и создателя. По официальной версии он погиб 26 июля 1942 года в бою. Обстоятельства особо не уточняются. Действительность состоит в том, что партизанский командир был убит практически в расположении своего отряда.
Антон Сиротский, тогда — уже партизан: «Жулев (убийца — Ред.) был завербован за 10000 марок и 450 гектаров земли — это мы потом узнали… Он часто ходил в Бежицу, ночевал там по двое-трое суток. Подозрения относительно него были. Он чувствовал, видно, что будет разоблачен. 24 июля был расстрелян один предатель. 25-го Жулев зовет в Бежицу Виноградова (по воспоминаниям партизан, командир часто наведывался в город, к подпольщикам — Ред.). Тот соглашается. Недалеко от деревни Липово (примерно 2 км от отряда — Ред.) есть березняк. Жулев пропускает Виноградова вперед на 5 шагов и стреляет в спину. Виноградов падает. Жулев снимает с него часы, выбирает из карманов гимнастерки все бумаги. Но недалеко была охрана (очевидно, передовой дозор — Ред.). Уйти Жулеву не удалось. На выстрел собрался весь лагерь…» Версия номер раз.
Павел Корявченков, разведчик и минер отряда: «Виноградов вышел из отряда и пошел к Денисову (отряд милиции и пожарной охраны — Ред.). Между отрядами километра полтора. До них он не дошел — был кем-то убит в спину…» Похоже, но признаем версией номер два. Направления движения не сходятся, хотя первая версия уж очень подробная.
А командиром тем временем становится комиссар — Петр Рыжков. Ему принадлежит третья версия : «Самой тяжелой утратой для нас была гибель командира А.И.Виноградова, которого враги убили с помощью некоего Павленко. Презренный предатель провел убийц в расположение лагеря, где проходил командир (цитируется дословно — Ред.)» Как видим, этот вариант отличается от первых двух и фамилией «исполнителя», и количеством киллеров.
Но командовал Рыжков недолго. Что-то подозрительное углядели в этой истории подпольные и московские партийные инстанции, да и сам Рыжков оказался небезгрешен, а потому 1 декабря его снимают и 1 июня 1943 года вообще отзывают из отряда, после чего он вообще исчезает из истории партизанского движения на Брянщине. «Нэт челавэка — нэт праблэмы,» — говаривал тов.Сталин.
Кто же стал командиром? Командир комсомольской роты Василий Дурнев, до сих пор ни в чем выдающемся не замеченный (после войны, между прочим жил в Москве в районе Теплый Стан — там квартиры у «больших» военных, чекистов и Героев).
Байки брянского леса
А вооружены партизаны были не только ручным оружием и самодельными минами. Были у виноградовцев и собственные «бронетанковые силы» в количестве одной боевой единицы — тоже трофейной.
В начале сорок второго в одном из боев с карателями на Любохонском большаке партизаны подорвали два танка. Один из них отремонтировали и перегнали в расположение отряда. Но поскольку с горючим и боеприпасами к нему был абсолютный ноль, то бронированную машину просто заминировали. В июле того же года очередной карательный отряд попался на эту «приманку», а танк грудой железа простоял до 1951 года, пока его не порезали на лом.
Но не металл ведь главное. Главное — люди. А для людей? Отнюдь не война, а любовь. Были, конечно в отряде женщины, считавшие, что все человеческие отношения подождут до Победы. Но таковых были единицы.
За благосклонность сельцовской девушки Ани спорили уже упоминавшийся бравый командир роты Василий Дурнев и его политрук Василий Корявченков. Первый оказался более удачлив и поговаривали даже, что организованный им в лучших рыцарских традициях лихой налет на полицейский участок в деревне Крючки был произведен, чтобы произвести впечатление на прекрасную даму. Дурнев стал командиром отряда, Аня — его женой, а вот бывший его политрук очень не жаловал своего командира в послевоенных воспоминаниях. За что бы это?
История, рассказанная Николаем Селифоновым, особотдельцем из Орловского партизанского штаба, закручена как классический шпионский триллер. Патруль виноградовцев задержал в лесу оставшуюся в свое время в Бежице жену одного из партизан, которая внезапно появилась в расположении отряда (хитрый чекист фамилий не называл, а зашифровал героев, как «К» и «жена К»). Выяснилось, что послана она бежицким подразделением абвера «Виддер» с целью не только сбора информации, но и вербовки или похищения радиста отряда. Ее, естественно, перевербовали, снабдили первоклассной «дезой», а заодно решили совместить приятное с полезным. «В нагрузку» к «дезе» ей поручили «признаться» абверовцам в перевербовке и передать заму бургомистра Бежицы конверт с письмом примерно следующего содержания: «Товарищ такой-то! За последнее время от Вас в условленное место не поступает интересующая нас информация…» и так далее. Походя упоминались еще двое — бургомистр и начальник полиции Почепа.
Передача конверта адресату состоялась, абверовцы поймали этого адресата «с поличным» и быстро отправили его в расход (попутно прихватив и упомянутых в письме лиц), совершенно не подозревая, что выполнили партизанскую работу. И то верно — зачем людьми рисковать, покушения устраивать…
…Те партизаны, которые поддерживали Рыжкова, тоже как бы исчезли. О них время от времени упоминали, но не более. Тот же Василий Корявченков — а ведь какая история, просто фольклор: простой дубиной около поселка Наркомзем 12 немцев и полицаев уложил! И сложения ведь вроде не богатырского. Достоин статьи где-нибудь хотя бы в заводской многотиражке. Ан нет — на сию тему остались только «байки Брянского леса».
После войны — мир?
Самое интересное началось после войны. Примерно лет двадцать-двадцать пять ушло на то, чтобы оформились две группировки среди бывших бежицких партизан — «рыжковцы» и «дурневцы». Рыжков к тому времени вроде бы как реабилитировался (хотя смириться с уменьшением своей доли славы не желал — везде подписывался, как бывший командир отряда, добавляя, что он коммунист ленинского призыва ), а «дурневцы» с самого начала были официальными героями. Каждая из этих группировок пыталась доказать свою версию событий.
Как правило, версии эти высказывались на каком-либо собрании либо выступлении в школе или еще где-то, что приводило к малоприятным для тех времен эпизодам.
«Мне довелось беседовать с представителями обоих лагерей в довольно-таки юном возрасте, поэтому я очень хорошо помню тот шок, который испытал, когда бывший разведчик отряда Павел Корявченков называет своего боевого товарища, командира роты Евгения Берндта «немчурой проклятой», — говорит один из бывших «поисковцев» (так в 80-е годы называли школьников из кружков «Поиск», которые и собирали экспонаты и воспоминания для школьных музеев). А ведь бывало и еще круче. В 1980 году юные пионеры пригласили его на встречу в кинотеатр «Россия», совершенно не подозревая о кипящих страстях. И получили хорошую такую обойму эпитетов в адрес героев-партизан, известных всей Бежице. Детишки и учителя, понятное дело, были ошарашены подобной правдой-маткой, а особенно тем, что разошедшегося ветерана пытались было остановить, да не вышло.
Противоположная сторона старалась игнорировать само наличие «оппозиции», хотя в переписке с музеем проскакивают любопытные подробности. Хотя эпистолярный жанр предоставляет большую свободу маневра в смысле значительных корректировок данных, кое-какая истина вырисовывается. Петр Рыжков, оказывается, еще и «грубо нарушал и извращал партийные нормы жизни и деятельности среди коммунистов, комсомольцев, партизан и населения окружающих партизанский отряд деревень» (Иван Борисенко, политрук отряда). Эта фраза хорошо расшифрована в знаменитом фильме «Чапаев»: «Красные придут — грабют, белые придут — грабют…» Тов.Рыжков пострадал именно за такую партизанщину. Еще бы: есть хотелось, базы-«захоронки» неизвестно где — поневоле отправишься с друзьями-чекистами на экспроприацию продовольствия в ближайшие населенные пункты (да и постреляешь в бессильной ярости тех, кто уже сдал его немцам). Кстати, за такие дела партизан во многих местах нашего партизанского края очень не любили. Дело даже доходило до откровенной сдачи народных мстителей немцам — лишь бы продукты не забирали. Но это тоже история совершенно отдельная.
P.S. Последняя любопытная подробность об Орджоникидзеградском отряде имени Виноградова — он был расформирован не 17-го или 18-го сентября, а 28-го, после освобождения практически всей нынешней территории области.
